Житие мое. Не любо - не слушай, а врать не мешай!

Сок мандрагоры

За окном стемнело. Запостив картинку, Лима какое-то время весьма ловко ковырялась в носу указательным пальцем, затем тщательно облизав его, запостила ещё одну - точно такую же картинку.

‒ Так намного лучше! Намного? Да?! ‒ требовательно спросила она у себя самой, ибо в комнате кроме неё из живых существ находилось лишь неизвестное изрядно запущенное растение, занимавшее один из трёх пустых горшков, на усыпанном дохлыми мухами подоконнике ‒ Раз визуальный ряд, значит три картинки в ряд. О! ‒ и тут же в подтверждение своих слов она запостила её ещё раз и несколько долгих минут пристально вглядывалась в каждое из трёх изображений Жириновского, пытаясь найти меж ними разницу. Потом вдруг вспомнила, что все они - одна и та же самая картинка. Устыдившись собственной глупости, Лима громко хлопнула себя по лбу. Удар вышел такой силы (а с дуру, как мы знаем, можно и.. руку сломать), что, неуклюже покачнувшись, она потеряла равновесие и громко шлёпнулась со стула навзничь. Падая, Лима задела ногой поднос, на котором стоял чайник со вчерашним в восьмой или в десятый раз заваренным пакетиком, и теперь тонкая холодная струя лилась ей прямо на лоб, быстро приводя её в чувства.

‒ Мм... тьфу, тьфу... ‒ запревший "чай" отдавал мочой и, стекая по подбородку и шее, собирался лужицей точно между лопаток. ‒ Вот падло! ‒ кряхтя, она кое-как перевернулась на четвереньки и... безо всякой причины вспомнила, что уже долгих десять лет не ощущала целительного свойства мужской ласки. Позади предупредительно кашлянули.

Обернувшись через плечо, Лима, к величайшему изумлению, увидела в дверях высокого статного мужчину в странном костюме и от неожиданности резко выпустила воздух. Звук вышел до того неприличный и громкий, что её ужас мгновенно перекрыло чувство глубокого стыда и уже немолодое лимыно лицо мгновенно сделалось похожим на облизанную пандой барбариску. Чай продолжал капать из чайника, но теперь капли падали ей на то, что некогда представляло из себя пару отменных батонов, точь-в-точь какие в незапамятные времена продавались на малой Спасской по 19 копеек за штуку.

‒ Ничего страшного! ‒ отчеканил Жириновский ‒ Меня так частенько встречают. ‒ и, снисходительно улыбнувшись, элегантно отбросил чёрную бурку на пол позади себя, смял в руке ворсистую папаху и, нежно промокнув лимыно лицо, тут же расправил дорогой подарок Рамзана Ахматовича. Затем заботливо встряхнул его и водрузил на массивный воронёный ствол невесть откуда взявшейся в его руках самой что ни на есть боевой казацкой винтовки.

‒ Ну как? ‒ Бодро спросил Жириновский. ‒ Атаман али нет?!
‒ Хорош! Ой, хорош! ‒ не сдержалась Лима, жадно косясь на упрямо выпирающий сквозь папаху ствол и, вскочив на ноги, бросилась атаману на шею. Ни сколечко, ну вот ни граммулечки не смутившись, Владимир Вольфович легко подхватил внезапно обмякшую Лиму на руки и осмотрел комнату в поисках спасительного аэродрома...

‒ Что, заждалась? Ну прости, дела, понимаешь… Родина в опасности! ‒ не найдя ничего более достойного и надёжного, Жириновский решительно шагнул к столу и одним движением смахнул с него всё, что могло представлять малейшую опасность для Родины или спугнуть тихо подкравшуюся к алькову ночь…

Продолжение следует

Прощаю

Прощаю

с надеждой (утвердительно, признавая, но не почитая Фрейда)

Адольф, не топчи сапогом.

Застава, не ломай стиль- там, где Лима, должен быть Рижиновский. Иначе Лима обидится
Я слегка подредактировал. Тоже ведь охота иметь отношение к прекрасному

Вот буквально на "коленке", на мобильном телефоне, накалякал продолжение. От Заставы продолжение не дождешься. Думаю могу осилить и третью главу под названием "порванный пукан Мандрагоры", там по сюжету, Лиму, перевербуют, и отправят с США мочить Байдена, -"так сазать, из России с любовью", но пусть, Застава свое продолжение выложит

Ну ты, Адольф, дал
Не Лима, а какая-то Шерон Стоун.

Лима пердит и ковыряет в носу
Миссия её в романе Заставы- волочиться за Рижиновским и вожделенно (как ты любишь это наречие), глазами куклы из советского магазина, вымаливать прощение за, она и сама не знает, что.
На плац, Адольф! Три круга строевым и с песней

Мне эту "прозу" не осилить
Не потому, что много букв
Ведь я читаю без усилий
За вечер повесть, можно вслух!

Но эта б*я "литература"
Как-бы помягче-то сказать?
Вас разве в детстве не учили,
Покакал, надобно смывать?

А не тащить "его" на форум
Размазывая по строкам
Неужто никаких приличий
Так не привили мамы вам?

Ээх, Адольф, всё-таки ты солдафон.
Даже Мила врубилась кто есть Лима

порванный пукан Мандрагоры
Эпиграф
женщина, существо не устойчивое, за хороший оргазм - может и родину продать.
Капитан Чекрыгин, замполит второго батальона Ташкентского высшего общевойскового военного училища имени В.И. Ленина

Лима как то обмякла на Сергее. И он сидя на заднем сиденье "гелика" с голым торсом и приспущенными брюками, аккуратно, снял её с себя, и бережно положил "доходить", рядом. В боковое пассажирское стекло "гелика" постучал водитель Миша, он то был виден прекрасно, в отличии от пассажиров сидящих за тонированными стёклами машины. Сергей чуть припустил стекло подъемник. "Девушка хоть жива?"- спосил Миша. "Да",-коротко ответил Сергей, и опять поднял стекло. Лиме вдруг очень захотелось открыться Сергею. Ну прям до боли в мышцах, и тяжести в желудке, она каким то тонким женским чутьем ощутила, что это нужно сделать именно сейчас иначе край! Конец,... будет потерянно все. Бывают такие ключевые моменты в жизни, когда ты понимаешь, что вот именно сейчас от твоего слова или поступка зависит как дальше начнет развиваться история, и ясно ощутив все это, и наконец решившись, Лима разом выпалила -"А ведь я послана ликвидировать твоего шефа". Прошло две минуты молчания. На лице Сержа, все так же было обычное нейтральное выражение лица. Потом он медленно открыл бар, молча достал стекломясистый стакан под виски, кинул в него три кубика льда, и залил их ста пятьядесятью граммами Чивас Регал. Потом прополоскал рот первым "глотком". И только потом произнёс - "Давай дорогая, выкладывай все". И Лима, рассказала все. То есть - нет, она конечно рассказала, но это была совсем другая история.
Вот сейчас на минуту отвлечемся, и не станем её судить так строго... Лима соврала Сержу не потому что она была хитрожопой еврейкой (стоп, я разве говорил о том что Лима - еврейка, нет не говорил, значит я забегаю вперёд). И таки да, - Лима, - еврейка. И рассказала она Сержу совсем другую историю потому что она была - просто женщина, и поступала как женщина. А в 90 процентов случаев женщины всегда поступают как женщины, не взирая на свою национальную принадлежность. Рассказывают полуправду, или вообще истории абсолютно противоположные правде. Но нам ведь не интересно лживая история Лимы? Ведь верно? ...Поэтому здесь, мы озвучим её правдивую историю, а лживую пускай слушает Серёга.
Итак , правдивая история Лимы.
Лима родилась в Калифорнии, в городе Сан Диего, что недалеко от ЛосАнжелиса. В семье бобруских евреев, эмигровавших в США в 1990 году, и выросла в соц жилье большой кирпичной высотки, в соседстве с русскими, неграми, мексиканцами, пуэрториканцами, и другими любителями западной "халявы".
Сара и Абрам Голдштейны, умудрялись пропивать "велфер" еще в середине месяца. Начисто обрушивая представление русского человека о том что евреи совсем не пьют. Хотя в Бобруйске, Абрам был директором конструкторского бюро, а Сара начальником цеха, в США, они себя так и не "нашли". "Маленькой" Лимочке шёл уже одиннадцатый год, когда Абрам отдал богу душу благодаря цирозу печени. И бедная Сара, продолжила их "святое" дело в полном одиночестве. Лима росла, и постепенно превращалась в женщину. В свои шестнадцать лет, играя в баскетбол на баскетбольной площадке расположенной с глухой тыльной кирпичной стены "велферного" дома, она лихо забрасывала мяч в баскетбольную сетку, пока играла среди девочек негритянок, и прочих "латинок". Но очень часто на площадку приходили мальчики, в основном негры, и девочкам приходилось уступать им свое игровое место. Черный мальчик Гебриэл, высокий, и будто отлитый из больших шариков из шоколадного мороженного, постоянно скалился ей в своей белозубой улыбке, когда они, девчонки, вынужденно пережидали, когда "пацаны" наконец наиграются.
Вот в один из таких вечеров Гебриэл, как бы невзначай, больше вроде как перед своими, всегда сопровождающего его негритянскими подростками, скажем так, - этакой вечно за ним следующей "пристяжью", высказался, что проводит Лиму один - без них , хотя Лиме стоило только обойти дом, и дойти до третьего подъезда.
В пахнущем мочёй, подъезде Лимы, Габриэл попытался Лиму обнять. Она собственно была не против. Но еврейская нотка взяла свое. Она сказала -"хорошо Габриэл, я буду твоя, но ты должен принести мне 40 долларов". Видимо Габриэл был все же хорошо воспитанным мальчиком. Поэтому он сказал, -"хорошо, только тогда завтра в 14.00 встретимся у гаража Черного Дэва". Лима ответила -"хорошо". И убежала вверх по лестнице, к в "хлам" пьяной матери.
На следующий день она ровно в 14.00 стояла у гоража Черного Дэва. Черному Дэву было уже 25 лет , и он - толстый и несуразный, унаследовавший гараж своего отца, погибшего в нелепой перестрелке. Уже самостоятельно, принимал заказы и ремонтировал авто даже белым клиентам. Вот и сейчас, внутри поднятой ролеты гаража, он ковырялся в чреве какого-то задрыпанного "бьюика". Завидев Лиму, он махнул ей рукой, и опять исчез в чреве большого американского "дредноута". Гебриэл, с опозданием в десять минут, все же появился из-за угла здания, и кивнув Лиме, сразу направился к Дэву. Дэв, вытря руки ветошью, пожал руку Гебриэлу. После двух фраз, Гебриэл приглашающе махнул Лиме рукой. И она проследовала за его могучей спиной в бюро, где видимо Дэв вел свои дела. Там был канцелярский стол с компьютером, штабель старых шин с тряпьем, и раскладной диван. Гебриэл, уверенно разложил диван, и уверенным жестом пригласил Лиму прилечь. Лима потёрла в воздухе большим и указательным пальцем. Гебриэл кивнул, и достал из кармана две затертые двадцатки. Лима проворно взяла их, после чего деловито плюхнувшись на диван пятой точкой, проворно задрала миниюбку стянула с себя застиранные стринги бросив их рядом, и уверенно раздвинула ноги. Гебриэл, не заставил себя ждать и сначало стянул с себя, вечно болтающиесяу него ниже бёдер брюки из под которых вечно торчат его полосатые трусы-парашюты, а потом и сами трусы. Опасения Лимы, до этого показательно державшейся "бодрячком" - оправдались. "Елдан" был не просто длинным и толстым, он был огромным! И когда Гебриэл взвалился на неё попыхивая потом и луком из рта. И начал усиленно вгонять свою "торпеду". И Лима, почувствовала ярожгучую боль в промежности, она проявила традиционно еврейскую черту характера, то есть - подумала что все же с сорока долларами она продешевила. Но так как Гебриэл и не думал останавливаться, и тем более очень крепко держал её за шею. Пришлось проявить и другую черту еврейского характера, - страдать и терпеть когда тебя имеют во все "щели".
Время шло, Лиме перевалило за восемнадцать, мать так и не бросила пить, хотя и стала употреблять меньше алкоголя. У неё тоже уже начало сдавать здоровье, а медицинской страховки ни у Сары Израилевны, ни у Лимы - не было. Лима неофициально устроилась на работу, в автосалон по продаже подержанных авто "Уильям Спенсер и Ко". Его держали два ушлых рыжеволосых, похожих как две капли воды друг на друга, - ирландца. Позднее выяснилось, что Лиме кроме того что: мыть полы в гигантском зале где выставленны авто, и убирать прокуренное бюро, нужно еще поочередно "давать" то дному, то второму хитрожопому ирландцу в небольшой подсобке для уборочного инструмента. Делать было нечего, и Лима - давала. И только когда хитрожопые жены, хитрожопых ирландцев начали что то подозревать - Лима была вынуждена уволиться. Кто его знает, у ирландок кровь порой погорячее мексиканской.
Сменив несколько работ: официанткой в "Бистро", продавщицей в супермаркете, и помощницей мясника в мясной лавке, который к слову тоже не чурался ей "присунуть". Лима с трудом смогла купить подержанный volkswagen golf, и оплатить медицинскую страховку для и себя и для мамы на год вперед. О более красивой жизни с собственным домом или хотя бы апартаментами речи не шло. Ни один из банков не готов был предоставить Лиме кредит. Лима конечно могла бы пойти работать в "эскорт", по вызову. Но перспектива ежедневно ложиться под толстых, пахнущих потом "латиносов", её особо не прельщала. Да и потом, она прекрасно помнила двух, старших её на несколько лет девченок, - Марину и Юлю. Девочки, так же как она, проживали в этом большом кирпичном "велферном" доме. И когда Лима еще бодро забрасывала мяч в баскетбольную корзину, девчонки имели уже собственные авто, и даже ездили в отпуска на Майями. Но она на всю жизнь запомнила разговор с подвыпившей Мариной, где та сказала -"Запомни Лима, никогда не иди работать здесь проституткой, это американки умеют работать как роботы, они это ничего не чувствующие лошади - нам еще и фору дадут, а наши так работать не умеют, наши привыкли работать с душой, - и вот именно это нас и губит!". Марина умерла через год, - от "передоза". А Юлю до смерти забил её сутенёр.

И Лима решилась, старые связи ведь не ржавеют, и она пошла к своему первому мужчине, к Гебриэлу.
Гебриэл, уже к тому времени избавился от "привычки ходить пешком с пристяжью". А подобно негритянскому королю, с огромной золотой цепью и в леопардовом манто, ездил на заднем сиденье огромного черного лимузина модели "таункар", где постоянно звучал реп, а в огромном баре были прохладительные напитки.
Гебриэл, вальяжно разложившись на большом белоснежном кожаном диване, в своем собственно похожем на аквариум, стеклянном коттедже, снисходительно её выслушал. И помедлив минутку произнес , -"Ладно Лима, я тебе помогу, в счёт так сказать нашей с тобой дружбы". На слове "дружба", он сделал особенный нажим, но большего он себе позволить не мог, по обе его руки сидели две гибкие как пантеры, но поедающие её ревнивыми, черными как угли глазами, - две богато одетые мулатки. Гебриэл продолжил, -"подойдешь к Черному Дэву, он уже давно бросил чинить авто, получишь у него товар, товар будешь распространять среди своих, - русских, по ночным клубам, спорт залам, и прочим заведениям, на первое время так.... справишься, дам работу по солиднее, и еще по денежнее чем эта, договорились?". Лима кивнула, для нее было не секретом что Гебриэл, поднялся на наркоте и ещё каких-то тёмных делишках. Но он был на плаву, и чувствовал себя уверенно, значит и ей, - Лиме при нем должно быть комфортно.

Не выложил даже половины того что в голове, продолжу уже после выходных

Эта четвертая глава
Зашитый анал Мандрагоры
Получилась немного грустной, но без неё нельзя продолжить и выстроить всю сюжетную линию
Итак , дальше....

Лима с трудом узнала то место в котором два года назад ей пришлось расстаться со своей девственностью. Да гараж черного Дэва действительно был закрыт, но вот жилая пристройка при гараже в которой некогда обитал холостой чёрный Дэв, обзавелась вторым этажом и черепичной крышей. А когда Лиме открыла , такая же толстая и неуклюжая как Дэв негритянка, с годовалым ребёнком на руках, то Лима поняла что Дэв ещё и обзовёлся семьёй. Негритянка махнула Лиме, мол - вдоль по коридору. А сама удалилась на кухню, откуда несло чем-то кисло-вонючем. Дэв возился с настройкой , видимо только что приобретенного плазменного телевизора. На ковровом покрытии валялись огромная картоннная коробка, куски белой упаковки какие-то провода. Увидев Лиму, Дэв положил пульт на журнальный столик, и молча достав пакет из плотяного шкафа, начал раскладывать его содержимое все на том же стеклянном журнальном столике , рядом телепультом. В пакете были малекие пакетики "доз", а так же баночки с таблетками. Дэв подробно и основательно начал рассказывать, сначало о сроках и суммах которые Лима должна будет вернуть. Потом о приблизительных розничных ценах. Потом о тонкостях "работы", - нюансы, осторожность, безопасность, на что обратить внимание , чего опасаться. Через час детального инструктажа, Лима, с увесистым пакетом в своей дамской сумочке, - покинула Дэва.

Через две недели Лима вернула Дэву, первый платеж за первую партию и получила новый пакет. Лима реализовывал "товар" через некоторых жильцов "велферного" дома, что то уходило через ночные клубы и русскую "пельменную" находившуюся в её районе, часть товара уходило через пять шесть "мажоров" детей богатых родителей имеющих русские корни. Через три месяца такой работы, Лиму вызвал к себе Гебриэл. И все так же сидя между двух африканских "пантер", в своем зеркально-стеклянном доме, он ей сказал, -"Лима, если тебе интересно, то могу предложить тебе работу при которой риск не снижается, но зато вдвое увеличивается зарплата, при меньших "телодвижениях", тебе это интересно?". Лима к этому времени уже обзавелась новенькой тайотой, в тот самом автомагазине у хитрожопых братьев ирландцев. И переехала в новенькие апартаменты в центре Сан-Диего, внеся первый ипотечный взнос. Тем самым оставив маму одну, в "гордом" одиночестве добивать собственную печень. Лима думала всего минуту, а потом кивнув головой, дала понять что согласна. Гебриэл, сказал -"хорошо, через два дня ты у себя в почтовом ящике обнаружишь автомобильный ключик с малеким брелком-флешкой, на которой будут все дальнейшие инструкции, надеюсь что тебе не стоит напоминать что после прочтения флешки, её нужно форматнуть?". Лима кивнула головой, и Гебриэл, словно африканский король величаво махнул рукой, давая понять что "аудиенция" закончена.
Через два дня Лима извлекла из своего почтового ящика около входной двери небольшой ключик, судя по всему от старенького Форда, с болтающийся на колечке маленькой флешкой. (Ключ был потертый без иммобилайзера, со скромной надписью ford). Дома Лима вставила флешку в лаптоп, и обнаружив внутри несколько файлов уверенно открыла текстовой с надписью redmi. В тексте была подробная инструкция, по которой Лиме надлежало выехать к мексиканской границе, обычным рейсовым автобусом. Так как Сан-Диего, собственно тоже почти лежит у мексиканской границе, то имелась ввиду граница возле города Эль Пассо. И уже там согласно приложенной "точке гуглмап", появиться в небольшом приграничном городке Соккорро где на парковке её будет ждать автомобиль форд. (Фото автомобиля прилагается). На этом автомобиле ей предстоит добраться да Сан-Диего, двигаясь в доль граници но по американской территории и оставить его на общественной парковке в указанной на флешке "точке гуглмап". Машину оставить закрытой, (захлопнуть) ключ оставить под сиденьем.
Лима до конца не понимала зачем нужно "городить такой огород?", возможно возле Эль Пассо, был более простой и безопасный переход, чем в районе Сан-Диего, а возможно в отличии от местных пограничников, пограничники из Эль-Пассо были "более сговорчивыми", но это было уже не её ума дело. И еще она прекрасно понимала что это за работа, чем эта машина "заряжена", но что делать? Деньги ведь никогда не платят просто так.
Через два дня Лима пригнала машину на парковку в Сан-Диего. И выполнив все инструкции еще через день получила от чёрного Дэва пакет с "карманными" деньгами. Остальную сумму, Дэв положил на открытый на её имя счет в Мексике.
Проработав более полу года Лима уже смогла накопить изрядную сумму в Мексике, а так же выплатить половину стоимости купленных в ипотеку апартаментов, а так же поместить мать в дорогую клинику по лечению от всяких "зависимостей". Но ничего не бывает вечным. И у Лимы случилась беда. На автобане возле города Туксон, её взяли в клещи сразу две полицейские машины. И принудив остановиться, арестовали. Надели на руки наручники и отвезли в огромный ангар. Там в ангаре в отдельном закрытом контейнере её продержали несколько часов. Тем временем, полностью разобрали её автомобиль, в котором в разных потайных нишах, обнаружили 18 килограммов всевозможных наркотических веществ. Далее Лиму переправили в тюрьму города Туксон, где в этот же день её привели на допрос к двум следователям. Которые тут же приступили к делу по тактике "хороший и злой полицейский". Лима молчала. И через день её привели в другое помещение, где сидел небольшой кучерявый "латинос", в растегнутой гразной рубашке, из которой тоже торчала "кучерявосьть". Мексиканец представился адвокатом Мигелем Родригисом. Адвокат полушёпотом сообщил ей что он нанят Гебриэлом. А еще он сказал много неприятных вещей, например- что её счет в Мексике забрали в счёт утерянного "товара", а если она не будет держать язык за зубами. То ей врятле удастся протянуть в этой тюрьме больше двух трёх месяцев. Лима была уже взрослой девочкой, поэтому задала адвокату всего один вопрос -"Сколько?". Помявшись, адвокат ответил, -"минимум двадцать пять лет". Услышав ответ, Лима вызвала сопровождающего полицейского. Разговаривать с адвокатом больше было не о чем, и она пожелала вернуться в камеру.

Продолжение следует,
Возможно уже сегодня вечером.

Поднимающийся стручёк Мандрагоры

Шла вторая неделя заточения. Лиму тоскали на допросы каждый день, причем продолжительность допросов могла длиться по несколько часов в день. Два следователя разыгрывали перед Лимой "спектакль", в плохого и хорошего полицейского. Роль плохого исполнял высокий, атлетически сложенный мужичек, лет сорока. С лицом очень похожим на парня рекламирующего сигареты Marllboro, звали его Джек Левински. Лима даже невольно подумала, что встреться она с Джеком в другой жизни, то отдалась бы ему не задумываясь. Хорошего парня "играл", невысокий коренастый и немного нелепый мужичек по имени Джейб Вайтман (нелепость его подчеркивалось тем, что имея фамилию Вайтман, он был абсолютно черным, впрочем белый Арнольд тоже носит фамилию Шварценеггер, и над ним никто не смеётся). Белый Джек, вел себя нервно, все время наровил ударить, пугал что они переведут сейчас Лиму в другую камеру где содержится толпа голодных до эротических утех негров, и те пустят её "хором по кругу", если она сейчас на конец то не начнёт говорить как организована вся сеть доставки "дури", и кто стоит во главе? Черный Джейб, кривился при упоминании белым Джеком толпы негров. И когда Джек заканчивал "брызгать слюной", (выражение Джейба), начинал спокойно и даже дружелюбно-медлительно, поправив Джека мол - не толпа негров, а толпа афроамериканцев, рассказывать Лиме что в принципе не все так плохо, что если она пойдет на сотрудничество, то у неё будет реальный шанс попасть под защиту свидетелей, и что этим самым она убьет двух зайцев, во первых: она избежит длительного судебного срока, а во вторых: по федеральной программе по защите свидетелей им с мамой будет предоставлено хорошее жильё в другом штате, а так же ежемесячно выплачиваться хорошие суммы, что вообщем то позволит им первое время жить безбедно, и не работать. Лима, молча слушала то одного то второго агента, и постоянно ощущала на себе еще чей-то взгляд, кого то еще, и видимо этот "кто то ещё", находился за зеркальным стеклом боковой стенки комнаты для допросов. Вообщем Лима молчала уже вторую неделю сообщив о себе только своё имя, которое вместе со всеми деталями было уже давно, с самого начало известно агентам.
И вот, ровно через две недели, в четверг, ситуация резко изменилась. Лима почувствовала это еще с самого утра, когда проснулась. И когда её в очередной раз, вытолкнул к камеру для допросов сопровождающий её охранник-полицейский, и закрыл за ней дверь, она поняла что предчувствия её не обманули. В комнате для допросов на этот раз были абсолютно другие персонажи. На месте белого Джека и черного Джейба, стояли два абсолютно других мужчины. Один, который повыше, был черноволос и остронос, можно было бы даже сказать - крючковатонос, второй, - что был пониже, имел высокий лоб, выпученные глаза, и высокий начес-петушок в виде пучка белых волос на голове. И оба откровенно, совсем не дежурно, улыбались в тридцать два американских зуба. Лима, в принципе, несмотря на всю свою тяжелую жизнь, была оптимисткой, и по возможности - человеком хорошего настроения, и именно поэтому, в первый раз за две недели её настроение увеличило градус теплоты. Она картинно выдвинула вперед руку останавливающем жестом ладони, и произнесла -"Господи, неужели сам Бивис и Баттхед, это что розыгрыш? Тут что за зеркальным стеклом стоит студийная видеокамера? Нас снимают для какого-нибудь шоу?".
[URL=http://www.radikal.ru][IMG]http://s020.radikal.ru/i720/1611/a1/2918312236dc.jpg[...
"Бивис" выслушав спокойно все эти шутливые вопросы, так же с улыбочкой, на чисторусском языке произнёс, -"И мы рады вас видеть Лима Абрамовна, присаживайтесь вот сюда за стол, мы вам из Макдональдса подарки принесли". На столе для допросов действительно стоял огромный картонный стаканчик с кофе "американо", небольшая бутылка "колы", и большой грязнокоричнево-бумажный пакет из Макдональдса. И Лима, немного смутившись от того что человек спокойно владеет русским, (словно она громко испортила воздух, а в этот момент в комнате за зановеской кто то находился)все же присела за стол, и проворно выложив на стол картонные боксики и пакетики, молча приступила к трапезе. Через двадцать минут, словно насосавшийся крови клоп, Лима наконец оторвалась от еды, и отпрянув на спинку стула, и положив руки на стол на подобие египетского сфинкса, она зычно отрыгнула в лица уже успевшим присесть напротив неё, на стулья все так же улыбающимся "Бивису" и "Баттхеду". Но MTVишные"Братья", ничуть не смутились, так как видали в жизни и не такое. А "Баттхед", стал деловито собирать, разбросанные Лимой на столе пустые коробочки и пакетики от еды, скрупулезно упаковывая их в опустевший пакет Макдональдса. После чего опять воцарилось улыбчивое молчание. "Ну и??"- нарушила его Лима. И тогда "Бивис" начал... Стоп, здесь мы сделаем паузу, и расскажем подробнее о Бивисе и Баттхеде. Итак, на самом деле "Бивис" был этническим поляком, ему было двадцатьсемь, и носил имя Ежи а фамилию Пшемановский, а "Баттхед" был этническим украинцем из Львова, ему было двадцатьшесть, и он носил имя Михай а фамилию Першхайло. И оба они работали в русском отделе службы Центрального Разведывательного Управления , а сокращенно ЦРУ. Пойти на службу в Ленгли их подтолкнуло абсолютно не ненависть к России, хотя у "предков" одного и второго, пускай и не ненависть, но негативное отношение к российскому государству все же присутствовало. Нет, Ежи и Михай, просто будучи еще студентами Ельского университета, сначало прочитали на одном из стендов объявление о высокооплачиваемой работе, где одно из требований было знание русского языка (а оба они им сносно владели, так как когда то в той или иной мере им владели их родители, да и место где они родились и выросли будучи детьми эмигрантов первого поколения, - школы и дворы тоже иногда требовали поверхностного знания русского языка). Вообщем позвонив по этому объявлению, тогда ещё незнакомые между собой Ежи и Михай, прошли сначало кучу тестов и экзаменов на интеллект, сообразительность, умение адекватно реагировать на трудные ситуации и умение оперативно находить из этих ситуаций выход. Так же были общеобразовательные тесты и экзамены касающиеся в основном истории и культуры восточной Европы. После этого последовали тесты на лояльность, и неоднократные "прогоны" через детектор лжи, которые и Ежи и Михай тоже прошли успешно, ведь они уже, несмотря на своих потомков, были "полноценным американским продуктом" то есть настоящими гражданами США. После всей этой "тягомотины" Ежи и Михай были зачислены курсантами ЦРУ пока что с нулевым доступом. И только пройдя полугодовое обучение внутри Ленгли, и там же на курсах окончательно сдружившись, они получили третий уровень доступа и попали в русский отдел, руководил которым легендарный Джеймс Лесли Смит. Потомок английский аристократов, который видимо уже потомственно как его предки частенько бывавшие в России, очень хорошо знал Россию, изучал Россию, и так же как его потомки - очень ненавидел Россию. И именно по этой самой причине, в отличии от потомков, не ездил никогда в Россию. Зато его подчинённые Ежи и Михай, напротив бывали в России регулярно в служебных командировках, иногда в качестве "туристов" иногда в качестве "консультантов американских фирм" официально работавших в России, а иногда просто как дипкурьеры посещающие американское посольство в Москве. Естественно всегда с каким-нибудь приложным дополнительным заданием. Зачастую агенты не чурались выехать в российскую глубинку, где старались познакомиться и побеседовать с прохожими или просто случайными людьми, при этом старались много снимать на камеру телефона, и делать массу фотографий. Они буквально "впитывали окружающую среду", - запоминая как ведут себя люди, что отвечают на тот или иной вопрос, что их беспокоит, и собственно какими желаниями или проблемами они живут. Собственно и Ежи и Михай, даже где то любили Россию, но они были гражданами своей страны, были так сказать -"на передовой" своей страны, поэтому лишние эмоции им были не к чему, тем более в своей стране они получали за свою работу довольно серьезные деньги, пользовались очень серьёзными льготами, и вообщем то довольно таки ощутимой властью.
Итак два улыбающихся агента, сидели сейчас напротив Лимы в комнате для допросов, в тюрьме города Туксон. И Лима наконец таки нарушила молчание , -"ну и, кто вы?", - произнесла она вопросительно. Бивис-Ежи, будучи тонким психологом, начал издалека, -"Лима Абрамовна, сегодня, сейчас, у вас будет два варианта... как к нам относиться. В зависимости от вашего ответа мы сможем стать для вас ангелами хранителями, этакими самаритянинами, или просто двумя эпизодическими парнями, угостившими вас едой из Макдональс в этой тюрьме. Но помните, если вы нам сейчас ответите да, а после, выслушав все наши условия - не согласитесь. Учитывая ту секретную информацию которые мы будем вам вынуждены сообщить после вашего -"да", вы врятле проживёте в этой тюрьме хотя бы те два месяца, которые вам намерял этот потный вонючий "латинос", нанятый вашим "другом" Гебриэлом, в случае если вы его все же "сдадите". Итак Лима Абрамовна, согласны ли вы сотрудничать с самой влиятельной службой Соединённых Штатов и выполнять её поручения, в обмен на получаемую сейчас свободу, снятие всех обвинений в дальнейшем касаемых этого вашего дела. А так же получаемых, в качестве вознаграждения, довольно таки серьёзных денежных сумм?". Когда Ежи закончил, Лима еще минуту размышляля, скорее для приличия, она ведь была уже взрослой девочкой, к тому же выросшей на улицах криминального района Сан-Диего, а не в семье обеспеченных американцев богатого класса, и она прекрасно знала с сотрудниками какой организации она имеет сейчас дело, и она ответила, -"да". Через два часа закончив все формальности с бумагами по её освобождению. Приняв душ, и переодевшись в свою чистую, благоухающую ароматным стиральным порошком, аккуратно отглаженную одежду, (Бивис и Баттхед позаботились об этом заранее, еще вчера сдав одежду в которой Лиму арестовали в хорошую прачечную, в тюрьме Лима содержалась в обычной просторной ораньжевой тюремной робе), Лима уже сидела на заднем сиденье просторного "Линкольна навигатор". Машину вел Ежи, рядом с ним сидел Михай. По дороге они сделали несколько остановок. Лима получила сто долларов на карманные расходы, и была свободна в праве перемещения. Например она имела право самостоятельно ходить в туалет, или отлучаться для покупки сендвича или леденцов в здании заправочной станции, или придорожной забегаловки фастфуда. Через два часа Ежи запарковал автомобиль на парковке прокатного бюро, аэропорта города Феникс. И уже через два часа они летели среди других пассажиров Боинга 737, рейсом NJ 491 авиакомпании "Американ Аирлайнс" следовавшим из Феникс- Вашингтон. Четырех часовой перелёт закончился вполне мягкой посадкой. В здании аэропорта их встретил высокий худощавый человек, с серебристой шевелюрой, вытянутым лицом, и какими то грустно-жестокими глазами. Видимо он являлся непосредственным начальником Ежи и Михая, так как уже успевшия основательно познакомиться с веселыми и любящами пошутить в дороге агентами она увидела как изменились Бивис и Баттхед и всю оставшуюся дорогу до штаб квартиры ЦРУ, они ехали молча. Как вы уже догадались, машину вел начальник "русского отдела" ЦРУ Джеймс Лесли Смит. Впрочем "кантора" находилась в спальном районе Вашингтона, и дорога от аэропорта до Ленгли заняла не больше двадцати пяти минут.
Лима подписала еще кучу всевозможных бумаг и подписок, и взамен получила уютную комнатку в "курсантском общежитии" с кроватью небольшим телевизором и хорошим "лаптопом" на компьютерном столе. Утром следующего дня её разбудил динамик расположенный под потолком, и сонным мужским голосом предложил надеяться в спортивную одежду для бега и спуститься вниз где её уже ждут. Одежду Лима нашла в платяном шкафу, и кроссовки и спортивный костюм, всё было в пору. Внизу уже "выползали" остальные курсанты. Через минуту появился и преподаватель физподготовки, седовласый негр чем то проходивший на Дензла Вашингтона. И подождав еще несколько минут двух девушек-курсисток группа посеминила трусцой за преподавателем на утреннюю пробежку.
С своей группой и частью преподавателей Лима познакомилась еще вчера на ужине. Группа состояла из восемнадцати человек. Десяти юношей и восьми девушек. Вообще в общежитии пороживали и другие группы, например выделялась группа "китайских товарищей"- как её здесь прозвали. Но группа Лимы была "белая" и имела еще одну отличительную особенность- почти все курсанты этой группы были потомками выходцев из бывшего "Совка". Преподаватели Лимы вели уроки и на английском и на русском языках, в зависимости от специфики. Например негр-физрук Джон Филлипс русского не знал, и вёл свои занятия на английском. Не знал языка и Чу Хин Пай , южный кореец преподаватель химии-прогромматики (этот предмет был объединен в один так как препод был докой в обоих областях), и поэтому вел свой предмет на английском. Преподаватель по предмету "огнестрельное оружие", огромный похожий на актера Стивена Сигала, только с бородой, Дейв Баррет тоже не знал русского, но на своих занятиях делал нажим на "Макарова", "стечкина", "калаш", "драгунов", "вал", и даже пулемет "печенег". Японец, Усуди Экбо преподаватель экзотического предмета "выживания и восточные единоборства", тоже русского не знал, но порой на занятиях например преподовая как уметь выжить в глухих лесах или в горах, добавлял, -"а вот не менее важному умению выжить в условиях российского города, или российской глубинки вас научат мистер Пшемановский, и мистер Першхайло". А вот Ежи и Михай вели свои предметы на русском, и причем советовали всем курсантам и между собой общаться на русском. Предмет их назывался "русский облик". Прежде всего они учили курсантов русскому современному языку, диалектам, фени, языку тинейджеров, "чётких пацанов" и "хабалок". То есть всем этим нюансам по которым в России любой русский человек после минутного разговора с оппонентом мог выдать ,-"ба, да ты блять, наверное не русский!?". Например курсантам предписывалось никогда не улыбаться, а свою американскую улыбку в тридцать два зуба показывать только когда ну действительно будет ну оч смешно. А так на роже должно быть постоянно угрюмо-озабоченное состояние. Еще было запрещено здороваться в день несколько раз, поздоровались один утром, и всё. А на все остальные попытки с вами поздороваться надлежало грубо отвечать , -"Видились!". Иногда группу разделяли по половому признаку. И например Ежи занимался с девочками, а Михай с мальчиками. Мальчиков учили быть "четкими пацанами", умением завязать драку, или избежать драки, путем всевозможных сленговых речевых оборотов, умение же вести драку автоматически перекладывалось на преподавателя восточных единоборств Усуди Экбо. Ребята например должны были уметь пить пиво "Жигулевское" сидя на корточках, при этом нужно было еще уметь грызть в этом положении семечки, и уметь смачно сплёвывать. Женская группа училась другим "тонкостям" жизни в России, например их учили грубо и ярко наносить косметику на лицо. Губную помаду нужно было выбирать самых ярких цветов и наносить её очень небрежно. Так же небрежно нужно было обводить глаза толстым косметическим карандашом, и наносить по окружностям тени как у утоплениц на третий день всплытия. Так же девочки должны были уметь "жить" на каблуках, причем не только во время занятий. Каблуки предписывалось носить и все оставшееся время, и разрешалось снимать только на предмете "физическая подготовка". Что для Лимы буквально "выросшей" в красовках - было особенно тяжело. Например, существовала такая тренировка -"догони автобус". Для этого тренинга из, уже ставшей давно дружественной, Венгрии был доставлен большой подержанный городской автобус-гармошка "Икарус" который гоняли внутри огромной парковки штабквартиры ЦРУ. И Лиме необходимо было успеть на каблуках догнать уходящий автобус, успеть на каблуках вскочить на подножку и втиснуться уже в закрывающююся дверь, причем на этом тренинг ещё не заканчивался, необходимо было еще в битком набитом пассажирами автобусе (пассажиров изображали другие курсанты) проехать две остановки, и суметь при этом при выходе, не сломать каблуки, не испортить прическу, не смять платье и юбку, не порвать чулок. А так же сохранить на себе золотые украшения цепочки, кольца, и кошелек в дамской сумочке, так как сокурстники (изображающие в этом автобусе карманников-гопников, по своей программе), должны были попробовать все это украсть - и только тогда считалось что тренинг пройден. При этом Ежи и Михай в конце занятий ещё напоминали девушкам о "домашней работе", они на полном серьезе, рекомендовали научиться заниматься сексом стоя на каблуках в воняющем кошачей мочёй подьезде. На что, некоторые девушки резонно овечали вопросом, -"Дык где же мы здесь обоссаный кошками подъезд найдём?". На что агенты отвечали, -"дамы включайте воображение... а вообще русские дамы умеют на "шпильках" и "лабутенах" и в постели этим заниматься,- учите "матчасть" иначе не сдать вам экзамен". Кстати насчет экзамена, один промежуточный экзамен Лиме с трудом удалось сдать только с третьего раза. Так как был июнь и в штате Вирджиния стояла относительная жара, то специально для курсисток был организован спецтренировочный зал. В одном теплоизолированном ангаре, было помещено мощное холодильное оборудование, как на мясокомбинатах, а так же завезена специальная машина для производства снега (такие обычно используют на горнолыжных курортах). Внутри ангара была минусовая температура, около минус двадцать градусов, пол ангара был залит льдом, и частично сделаны сугробы и островки снега. А так же выставлены несколько сухих деревьев, и скамейка имитирующая городской парк. И выставлен киоск "торгующий" мороженным. Задача курсисток заключалась в следующем: надетая в одну короткую болоневую курточку, мини юбку, тонкие чулки и легкие демисезонные сапоги на высоких каблуках, курсистка должна была сначало просидеть на скамейке попой двадцать минут, а потом пройдя пятьдесят метров по льду и снегу купить у "мужика в тулупе" в мороженным киоске (его изображал курсант-согрупник) мороженное "пломбир" и поедая это мороженное пройти еще сто метров по льду и снегу вдоль ангара, при этом машина по производству снега должна непрерывно имитировать боковой сильный ветер со снегом. Как я уже и говорил, Лима смогла пройти этот экзамен только с третьего раза, потому что достаточно было одного падения и экзамен не засчитывался.
За две недели до конца обучения в кабинете начальника русского отдела ЦРУ собрался небольшой "симпозиум", на котором присутствовали: сам шеф Джеймс Лесли Смит, специалист химик-электронщик (за глаза прозванный - самоделкин) Чу Хин Пай, два MTVишных брата Ежи и Михай. На повестке дня обсуждался вопрос заброски Лимы в Россию. А также её действия внутри России по устранению "объекта", и её "инфильтрация" обратно в США. Вариант с заброской Лимы с помощью военного самолета и выброски над территорией России с парашютом, отмели сразу. Сейчас в конце концов не семидесятые годы, - что бы наши агенты из себя Френсисов Гери Пауерсев "разыгрывали". "Полетит обычной Delta, купим билет, и выйдет в Шереметьево"- подитожил Джеймс Смит, - "а с документами что делать?"- добавил он вопрос. "Я думаю пускай въезжает по своему американскому паспорту с российской визой, а уже внутри страны перемещаться по потдельному российскому паспорту, с московской пропиской"- предположил Ежи."Не пойдёт"- вмешался Михай, - "да её какой-нибудь полицейский патруль патрульно-постовой службы остановит для проверки документов, а дальше "пробьёт" по компьютеру и "вычислят" отсутствие прописки, и как следствие подделку паспорта - и усё, спалиться девочка". "Хорошо"- парировал Ежи,-"давай поставим ей прописку,... Ну скажем, - города Саратова". "Тоже не пойдёт",- не унимался Михай, -"смазливая девченки, на прохождении какого нибудь турникета в московском метро останавливаться обычным "ментом", для проверки документов, как ты думаешь, что делает "мент" выяснив что у девочки нет московской прописки? Правильно, он ведет её в какое нибудь техническое помещение метро, в какую нибудь подсобку, и там успешно её прёт-насилует, не пойдёт, а вот если Лиму остановят с американским паспортом, с нормальной российской визой, дык трогать побояться, кто ж захочет связываться с иностранкой, тем более гражданкой самой сильной страны в мире? За такое , да за два счета любого мента сразу со службы уволят"- заключил Михай. Вообщем после долгих споров и дебатов было решено все же отправлять Лиму с её американским паспортом с долгосрочной российской визой. Так как совещающиеся пришли к выводу что самый неприкосновенный человек в России не с русским, а с американским паспортом. После чего слово дали Чу Хин Паю, и он продемонстрировал свое изобретение "авторучку". На вид это была самая обычная ручка, вот только сбоку на ней был заметен небольшой "бегунок" этакий двигающиеся регулятор. "Итак, господа"- начал Чу,- "на вид обычная ручка но если нажать сверху на кнопочку "выстрела стержня", то произойдет настоящий почти бесзвучный выстрел, ручка стреляет микроскопическими капсулами которые очень быстро растворяются в организме, вещество капсул по прошествии часа начинает блокировать движение крови в кровеносной системе организма и "объект" умирает от тромба, то есть сердечного приступа или кровоизлияния в мозг. То есть, как следствие - никаких следов. Вот здесь есть боковая шкала регулирующая дальность выстрела. На минимуме, выстрела фактически не произойдет, и в этом положении "ручку", стоит использовать когда "объект" спит, например после изнуряющего секса. На максимуме дальность до трёх метров, можно просто выстрелить рядом с "объектом", выстрел будет бесшумен, и "объект" почувствует очень слабый еле заметный укол". Кода Чу закончил, Джеймс Лесли Смит, очень медленно и картинно встал и также медленно и картинно захлопал в ладоши, произнеся только, -"гениально!".

Продолжение следует