Влюбленность - наша профессия

…Единственное, что порядком отравляло мне жизнь, это дурацкие разговоры насчет "последнего раза", которые не вовремя начала и так же не вовремя оборвала Меламори по дороге домой. Считается, что предопределенность разлуки обостряет наслаждение... Не знаю, не знаю! Думаю, что эта ночь показалась бы мне по-настоящему прекрасной, если бы не мысли о том, что скоро придет утро, и мне придется вести безнадежную войну с предрассудками своего наконец-то обретенного сокровища... Эти размышления не способствовали моим попыткам почувствовать себя счастливым.
- Как странно, - тихо сказала Меламори, - я так тебя боялась, Макс. А оказалось, что с тобой спокойно. Так спокойно... Глупо все получилось!
- Что получилось глупо? - Улыбнулся я. - Надеюсь, не то, что я только что делал?
- Ну уж!... - Рассмеялась Меламори. - В общем-то, на этот счет трудно что-то сказать... Занятие само по себе не слишком интеллектуальное! - Теперь мы смеялись вместе. А потом Меламори разревелась, что, по моим представлениям, было делом невозможным. Я так растерялся, что целую минуту изобретал способ ее успокоить. Тоже мне, "мыслитель"...
Солнце, появления которого я с ужасом ожидал всю ночь, все-таки вскарабкалось на небо в положенное время. Меламори дремала на моей пришитой подушке, чему-то улыбаясь во сне. К этому моменту мне стало совершенно ясно, что нужно делать. План действий, простенький, но сердитый, был ясен, как утреннее небо. Я просто никуда ее не отпущу! Пусть себе спит, а когда проснется, я буду сидеть рядом. Я сгребу ее в охапку, и она будет визжать, выдираться и нести всякую чушь насчет своих дурацких традиций... А я буду молча слушать весь этот бред и ждать столько, сколько понадобится, чтобы она умолкла хоть на миг, и тогда я скажу ей: "Милая, пока ты спала, я договорился с судьбой. Она не будет возражать, если мы еще немного побудем вместе!" А если у леди Меламори все еще останутся возражения, ее просто никто не станет слушать!
Мне наконец-то стало полегче, даже спать захотелось, но вот об этом лучше было и не мечтать. Так что я сделал хороший глоток бальзама Кахара. Сон отступил, бормоча извинения. Оставалась только одна проблема физиологического свойства: мне давно хотелось в туалет. Покидать "наблюдательный пост" я не решался, но, с другой стороны, воспитание не позволяло мне справить нужду прямо в собственной спальне...
Через полчаса я понял, что некоторые вещи просто невозможно терпеть до бесконечности и внимательно посмотрел на Меламори. Она спала, в этом не было никаких сомнений. Так что я на цыпочках вышел из комнаты и пулей полетел вниз. Не так уж много времени заняло это "освобождение от земных горестей", но когда я поднимался в гостиную, мое сердце сжалось от боли и сказало мне: "Вот и все, парень!" Я тяжело опустился на ступеньку и услышал хлопок входной двери и фырканье собственного амобилера. Моя бедная голова отказывалась хоть как-то заниматься случившимся. Я просто понял, что все кончено. Вот теперь действительно все! Тупая боль в груди была единственным, что я чувствовал, но ее хватало с избытком, чтобы не быть слишком счастливым человеком. Я хотел послать зов Меламори, но знал, что это не нужно. Ничего не нужно. Судьба, с которой я якобы "договорился" лихо крутанула перед моим носом своей жирной задницей... Поэтому, кое-как справившись со скулящим сердцем, я вернулся в ванную, умылся, оделся и пошел на службу…»

Макс Фрай «Лабиринт».

И как только взглянул на нее, проглотил язык.

Она была довольно высока ростом. Темные волнистые волосы обрамляли ее бледное серьезное лицо. В этот миг, одиноко и неподвижно стоя на обочине, она выглядела угрюмой, словно аллегорическая статуя какой-нибудь важной, но немодной добродетели в парке эпохи классицизма. Невозможно было понять, на что устремлен ее взгляд - она смотрела только на то, на что вроде бы не смотрела.

Но стоило ей улыбнуться - вот так, как сейчас - она как будто бы возвращалась из неведомых далей на землю. Тепло и жизнь приливали к ее лицу, придавали необычайное изящество ее телу, ее движениям. Эффект был потрясающий. Артур был потрясен так, что чуть ума не лишился.

Улыбнувшись, она бросила сумку на заднее сиденье, а сама, изящно изогнувшись, забралась на переднее.
- Насчет зонтика не беспокойтесь, - сказала она Артуру, когда уселась. - Это зонт моего брата. Если бы зонт ему нравился, он бы мне его в жизни не дал. - Рассмеявшись, она защелкнула пряжку ремня безопасности. - Вы ведь не дружите с моим братом, правда?
- Нет, не дружу.
Всеми чертами своего лица, всем телом она произнесла: "Это хорошо", - только голос отмолчался.
У Артура никак не укладывалось в голове, что она, настоящая, живая, действительно сидит рядом с ним в этой машине. В его собственной машине.

Осторожно тронувшись с места, он почувствовал, что почти уже не способен ни дышать, ни мыслить, и надеялся только, что для управления машиной эти два умения не нужны - иначе быть беде. Значит, все, что он пережил, сидя в другой машине, в машине ее брата, в тот вечер, когда, измученный и обалдевший, вернулся домой из многолетних кошмарных странствий на звездолетах, вовсе не примерещилось ему из-за психической неуравновешенности. А может, и примерещилось, но ведь в данный момент его психика неуравновешеннее еще раза в два, так что ничто ему не мешает окончательно выпустить из рук тот противовес, который удерживает психику уравновешенных людей в норме.

- Так... - произнес Артур, пытаясь занять девушку интересным разговором.
- Он должен был заехать за мной - мой брат, - но позвонил и сказал, что не успевает. Я спросила у одного человека, как ходят автобусы, но вместо расписания он почему-то уставился на календарь, и я решила поймать попутную машину. Вот так.
- Так.
- Так я здесь оказалась. А теперь ответьте, откуда вы знаете, как меня зовут.
- Давайте лучше сначала выясним, куда я вас везу, - сказал Артур, вклинившись в поток машин на автостраде.
Он надеялся, что ехать ей либо очень недалеко, либо очень далеко. Если недалеко, то значит, она живет где-то поблизости от него, если далеко, путь будет долгим.
- Я хотела бы попасть в Тонтон, - проговорила она, - пожалуйста. Если можно. Это недалеко. Вы можете подбросить меня до...
- Вы живете в Тонтоне? - спросил Артур, надеясь, что его голос выражает просто любопытство, а не бурную радость. Тонтон был буквально в двух шагах от его поселка, просто неприлично близко. Можно будет...
- Нет, в Лондоне, - ответила она. - Я поеду поездом, он останавливается в Тонтоне меньше, чем через час.
То был худший из возможных вариантов развития событий. До Тонтона всей езды - несколько минут. Артур задумался, что же теперь делать, и пока думал, с ужасом услышал собственный голос, говорящий:
- О, я могу подбросить вас до Лондона. Разрешите мне подвезти вас до Лондона...
Растяпа и придурок. Ну надо же ляпнуть такое дурацкое словцо -"разрешите"! Он ведет себя как двенадцатилетний мальчишка.
- Вы едете в Лондон? - спросила она.
- Вообще-то я сегодня не собирался, - ответил Артур, - но...
Растяпа и придурок.
- Вы очень добры, - сказала она, - но не нужно беспокоиться. Мне хочется поехать поездом.
И тут она исчезла. Вернее, исчезло то, что вливало в нее жизнь. Она холодно отвернулась к окну и принялась тихо напевать.
Артур не верил своим глазам.
Он проговорил с ней тридцать секунд - и уже упустил.

Всего хорошего и спасибо за рыбу. Д. Адамс

Сыпь, гармоника,— скука, скука...
Гармонист пальцы льет волной.
Пей со мною, паршивая сука,
Пей со мной!

Излюбили тебя, измызгали
Невтерпеж.
Что ж ты смотришь синими брызгами,
Или в морду хошь!?

В огород бы тебя, на чучело,
Пугать ворон!
До печенок меня замучила
Со всех сторон!

Я с тобою из женщин не с первою —
Много вас!
Но с такою, как ты, стервою
Лишь в первый раз!

[i]Есенин[/i]

Аватар пользователя Валерка

Там кажется продолжение есть...? Печальное...

"Remember!" Tate called. "This in no way invalidates your own experience."

Hellishly enough, Simon knew that what Tate said was true.

And then he found himself on the street.

At first, all he desired was to escape from Earth, where the commercial impracticalities were more than a normal man could afford. He walked very quickly, and his Penny walked beside him, her face glorified with love for him, and him, and him, and you, and you.

And of course he came to the shooting gallery.
"Try your luck?" the manager asked.
"Set'em up," said Alfred Simon.

Роберт Sheckley
Pilgrimage to Earth

Аватар пользователя Лара

Игорь Северянин

ВЕСЕННИЙ ДЕНЬ

Весенний день горяч и золот,
Весь город солнцем ослеплен!
Я снова - я: я снова молод!
Я снова весел и влюблен!
Душа поет и рвется в поле,
Я всех чужих зову на "ты"...
Какой простор! Какая воля!
Какие песни и цветы!
Скорей бы - в бричке по ухабам!
Скорей бы - в юные луга!
Смотреть в лицо румяным бабам,
Как друга, целовать врага!
Шумите, вешние дубравы!
Расти, трава! Цвети, сирень!
Виновных нет: все люди правы
В такой благословенный день!

Апрель 1911

Раманс вінаграднай лазы

Па туманах касых
Вінаградныя вусікі
Ўюцца,
Ўюцца
І імкнуцца спаймаць
Малады
І гарэзлівы месяц.
За глыбокія вочы твае,
Што ў тумане,
Блакітным тумане
Смяюцца,
Хай мяне на праменнях
Туманных,
Абвітых,
Спайманых
Праменнях
Павесяць...
Ах, як вішні цвілі!
Як здрадлівая
Белая мара!
Зацягнулі,
Завабілі
Песняй
Птушынай сваёю.
А цяпер у завулках,
У завулках
Так плача гітара
Ненадзейнай,
Пакінутай,
Цалкам адрынутай,
Цалкам жаночай
Тугою.
О, як хочацца жыць!
Што з таго,
Што вясенняй парой
З вішань квецень
Зляцела
Завеяй,
Пяшчотнай
І сіняй.
Што з таго, што калісьці
Памруць
Пад асенняй
Халоднай касой
Залатыя вяргіні...
Вяргіні...
Вяргіні...
Дваццаць год яшчэ можна кахаць!
Дыхаць квеценню,
Летам і маем.
Дваццаць год
Вінаградныя вусікі
Будуць віцца
Па месячных струнах...
Ах, няхай яны ўшчэнт заплятуць,
Ах, няхай яны мякка спаймаюць
Гэты месяц гарэзлівы,
Месяц вясёлы
І юны.

Уладзімір КАРАТК?ВІЧ

С Моцартом мы уезжаем из Зальцбурга.
Бричка вместительна. Лошади в масть.
Жизнь моя, как перезревшее яблоко,
тянется к теплой землице припасть.
Ну а попутчик мой, этот молоденький,
радостных слез не стирает с лица.
Что ему думать про век свой коротенький?
Он лишь про музыку, чтоб до конца.

Времени не остается на проводы...
Да неужели уже не нужны
слезы, что были недаром ведь пролиты,
крылья, что были не зря ведь даны?
Ну а попутчик мой ручкою нервною
машет и машет фортуне своей,
нотку одну лишь нащупает верную -
и заливается, как соловей.

Руки мои на коленях покоятся,
вздох безнадежный густеет в груди:
там, за спиной - "До свиданья, околица!"...
И ничего, ничего впереди.
Ну а попутчик мой, божеской выпечки,
не покладая стараний своих, -
то он на флейточке, то он на скрипочке,
то на валторне поет за двоих.

Булат Окуджава

Аватар пользователя Лара

Я вас люблю как булку с маслом
Вы мне дороже 3 конфет
Я вам в любви готов признаться
Но опоздаю на обед

В колодезный квадрат двора вошел раз музыкант с утра,
Ах, боже мой.
И в равнодушной тишине запел о птицах, и луне,
И о любви одной.
Он о закрытом спел окне, он спел о бешенном коне,
Ах, боже мой.
О сне, о женщине одной, как плачут ивы над рекой.
Еще он спел,
Как стены старые черны, как серебрит их свет луны,
Еще о том,
Как он безмерно одинок, как падает к ногам цветок.
Еще он спел,
Как в битве был король убит, и наголову был разбит
Его гвардейский полк.
Как плача мчался вдал гонец, и сердце билось как птенец.
И музыкант умолк.
И окна взглядом он обвел:
"Одно из двух - я плохо пел. Ты плох, певец,
Или черствее не встерчал,
Чем в этом чертовом дворе людских сердец".
Как стены старые черны, как окон мертвенно стекло.
Но, боже мой!
Как вдруг раскрылося окно, и сердце радостью такой
Его обволокло.
В окошко женщина глядит, к его ногам летит цветок,
Ах, боже мой!
И ты теперь, о музыкант, глаза от радости закрой,
Ведь ты не одинок.
Лицо ты к небу запрокинь, на окна больше не смотри,
Ах, боже мой!
Хоть стены старые черны, но над твоею головой такая синь.
И он запел, и день пройдет, взойдет Вечерняя звезда,
Закроется окно.
Ведь в этом чертовом дворе спокон веков и навсегда
Вот так заведено.
Он в арку черную уйдет, цветок подареный храня.
Но, боже мой.
Там сыпь булыжной мостовой всегда бросает в дрожь, а здесь -
Здесь вспомнят про меня.
И он цветок с земли поднял, и в арку черную шагнул,
Ах, боже мой!
И вот уж разобрать с трудом сквозь уличный тяжелый гул,
Как он поет о том,
Как музыкант вошел с утра в колодезный квадрат двора,
Ах, боже мой,
И в равнодушной тишине запел о птицах и луне,
И о любви одной

I've got a little black book with my poems in.
Got a bag with a toothbrush and a comb in.
When I'm a good dog, they sometimes throw me a bone in.

I got elastic bands keepin my shoes on.
Got those swollen hand blues.
Got thirteen channels of shit on the T.V. to choose from.
I've got electric light.
And I've got second sight.
And amazing powers of observation.
And that is how I know
When I try to get through
On the telephone to you
There'll be nobody home.

I've got the obligatory Hendrix perm.
And the inevitable pinhole burns
All down the front of my favorite satin shirt.
I've got nicotine stains on my fingers.
I've got a silver spoon on a chain.
I've got a grand piano to prop up my mortal remains.

I've got wild staring eyes.
And I've got a strong urge to fly.
But I got nowhere to fly to.
Ooooh, Babe when I pick up the phone
There's still nobody home.

I've got a pair of Gohills boots
and I got fading roots.

R.Waters

БАЛЛАДА-ЗАВЕТ ПРЕКРАСНОЙ ОРУЖЕЙНИЦЫ ГУЛЯЩИМ ДЕВКАМ

Внимай, ткачиха Гийометта,
Хороший я даю совет,
И ты, колбасница Перетта, –
Пока тебе немного лет,
Цени веселый звон монет!
Лови гостей без промедленья!
Пройдут года – увянет цвет:
Монете стертой нет хожденья.

Пляши, цветочница Нинетта,
Пока сама ты как букет!
Но будет скоро песня спета, –
Закроешь дверь, погасишь свет...
Ведь старость – хуже всяких бед!
Как дряхлый поп без приношенья,
Красавица на склоне лет:
Монете стертой нет хожденья.

Франтиха шляпница Жанетта,
Любым мужчинам шли привет,
И Бланш, башмачнице, про это
Напомни: вам зевать не след!
Не в красоте залог побед,
Лишь скучные – в пренебреженье,
Да нам, старухам, гостя нет:
Монете стертой нет хожденья.
_____

Эй, девки, поняли завет?
Глотаю слезы каждый день я
Затем, что молодости нет:
Монете стертой нет хожденья.

Аватар пользователя arte

ничего не пишу, паскоку туго соображаю.. но ощущение такое, что эта ветка посвящена и предназначена (а может предначертана) лично мне. [img]http://allost.ru/board/html/emoticons/Beautiful_107.gif[/img]
..во всяком случае кликнуть на что-либо другое - ни рука не поднимается.. ни мышь не стоит

[i]зы. завтра была весна ♪)))[/i]

Аватар пользователя Neo

Мадемуазель,
Я не у ваших ног
И я не смог без этого обмана.
Ведь наша Встреча с вами не пролог,
А эпилог какого-то романа.
Я уезжаю нынче на Кавказ
Не с целью умереть,но с целью ожить...
Я врядли буду вспоминать о Вас
И Вас воспоминаньями тревожить.
Мне этот томный.душный Петербург
Уж опостылел мрамором и златом.
Вы не горюйте бога ради вдруг -
Меня постигнет горькая расплата...
Не плачте, будто в книгах - при луне,
Не вспоминайте этой глупой встречи.
Вы лишь свечу поставте обо мне
В нелюдном храме, где-нибудь у речки.
Прощайте.Ваш.Овчинников(майор).
Пусть путь Ваш будет чист и гладок.

P.S. К письму приложен вибромассажер
На 220 вольт и шесть насадок.

-------------------------------------------------------------

Улыбайтесь Господа!!!
[/u]

Аватар пользователя Slon

Еще немного Фрая...

(...) Сероглазая Меламори улыбается, кивает и щурится от удовольствия, потому что ее спутник тоже появляется на пороге и обнимает ее за талию. Триша краем глаза наблюдает за гостями и думает, что скорее могла бы принять их за сестру и брата, чем за любовников. Что-то такое в них есть одинаковое, хотя лица не похожи совершенно. И ведут себя немножко как заговорщики — ну, то есть видно, что у них много-много своих секретов, таких особенных секретов-на-двоих, по сравнению с которыми все остальное не очень важно. Ну вот например, он вполне мог бы знать всех мальчишек, с которыми она целовалась, и по-братски прикрывать ее от строгих родителей, а с нее сталось бы каждую ночь подглядывать в его сны, не столько из любопытства, сколько для того, чтобы быть рядом, когда приснится настоящий, смертельно опасный кошмар. И если им вдруг случится бегать наперегонки, он скорее всего чуть-чуть поддастся, пропустит ее вперед, даст выиграть, а она все поймет и жутко разозлится, но виду не покажет, чтобы не разбить ему сердце.

Вовсе не обязательно дела обстоят именно так, но эти двое в первую очередь — сообщники, а уже потом — все остальное, и это позволяет им чувствоватъ себя как дома везде, где можно оставаться вместе. Триша не может сформулировать лучше, потому что в любом человеческом языке слишком много лишних, необязательных слов и всегда не хватает нужных, но ей кажется, что она очень-очень хорошо все понимает про эту парочку. То есть не все-все-пре-все, конечно, но самое главное. Не зря все-таки она столько лет кошкой была: кошки разбираются в людях куда лучше, чем другие люди. Даже бывшие кошки.
(...)

Макс Фрай
ХРОНИКИ ЕХО 2
Властелин Морморы

Аватар пользователя arte

Хочется каких-то простых вещей.

Хочется, чтоб встал утром и солнышко светит, и чтоб тепло и лето, и чтоб каждый день, как заново родился, чтоб радостно и здорово от того, что радостно.

Хочется хлеба с маслом и чтоб из рук не вываливался, а если и вывалится, чтоб не маслом на пол, а то потом вечно какие-то крошки выковыривать и всякую ерунду счищать.

Хочется, чтоб с разбегу и в море, а вода теплая и в ней рыбки и прозрачное дно, и чтоб нырнул и красивую ракушку непременно отыскал.

Хочется искупать красного коня. Найти его, обязательно красного, потому что другие купали, о чем и свидетельства имеются, а ты еще нет; так вот хочется искупать и чтоб он мягкими губами у тебя с ладони что-нибудь такое собирал.

Хочется кактусов.

Ты вышел - впереди обрыв, внизу море голубое, а до моря тропинка вьется и вдоль нее они же и растут.

Кактусы. Мда.

Только не плоские лепешки, а такие огромные желто-зеленые шары.

Колючие, колючие.

Хочется нежности. Очень хочется. И не только своей собственной, когда ты такой нежный-нежный, но чтоб и тебе.

Чтоб подкрались сзади, обхватили, ворковали, целовали и дети, и не дети.

Женщины, или же девушки, например.

А что? Я не против женщин и девушек. Да. Я всегда за.

Потому что девушки... ну и женщины, конечно, они же иногда... так здорово выглядят, когда светятся изнутри, и ты в ответ светишься, и тоже хочешь, чтоб изнутри...

а сам чушь молотишь, а может и не чушь, но молотишь-молотишь...

Хочется каких-нибудь невероятных картин, и чтоб всем ясно было, что ты их написал, и чтоб спрашивали: как вам это удалось, - а ты чтоб отмалчивался и скромно пожимал плечами, потому что именно в этот момент ты и обучился необычайной скромности, чего раньше в тебе днем с огнем, но вот теперь - о-го-го!

Дочку хочется. Сын уже есть и он вырос. Он такой большой, что кажется и не сын. Он все про свое, а ты ему какую-то глупость, а он тебе в ответ, и разошлись по комнатам, а потом сошлись, виноватые, или не виноватые, но не совсем, и столько хочется сказать ему, но слова все какие-то грубые, и лучше бы помолчать или постоять и простить...

А дочку хочется, потому что у нее же такие мягкие волосики должны быть, и еще они виться должны, потому что локоны. Да. Конечно локоны.

И они щекочутся, когда по лицу.

Хочется играть в снежки, когда бежишь, торопишься, смеешься. Схватил, слепил, бросил, попал, а теперь бегом спасаться, а то догонят и намылят шею.

Хочется в пургу, когда на тебе доха до полу, а потеплело и метет - глаз не открыть, а тебе хорошо и здорово, и рядом ни одного человека - пусто, пустынно.

Находился - зашел в дом. А это дом в горах, потому что и пурга в горах, а в доме какие-то люди - тебя от тепла развезло и ты уже плохо соображаешь - они говорят о пурге, о дороге, о том, что все замело, и теперь ждать непонятно сколько. Они говорят и говорят, неторопливо жужжат, а у тебя в руках стакан с горячим вином. Ты его отхлебнул и сейчас же понимаешь, что ничего нет вкуснее, и тебя в момент затопила теплота, и голова тянется к столу - упала на руки, и ты уже спишь - а люди все еще слышны, потому что они где-то рядом... хочется...

(С) А.М.Покровский, 2001

[quote="arte"]Хочется каких-то простых вещей.

Хочется, чтоб встал утром и солнышко светит, и чтоб тепло и лето, и чтоб каждый день, как заново родился, чтоб радостно и здорово от того, что радостно.

...хочется...

(С) А.М.Покровский, 2001[/quote]

Remix: :oops:

хочется лета, ранним утром одеть купальник, шляпку от солнца и пойти полоть огород до обеда, принять летний душ и наготовить малосольных.

хочется бежать по улице и приветствовать знакомых, спрашивать о здоровье соседских бабулек, искупаться на северной, поесть чебуреки в арт-бухте в ресторанчике на свежем воздухе, прогуляться по набережной, посмотреть картины возле луначарского, послушать музыку на ракушке, съездить в балаклаву, на далёкий пляж, куда только катера ходят и вода тепла и прозрачна.

хочется покупаться в открытом море, посидеть в кафе до утра, потанцевать, почувствовать тёплый ночной воздух и утреннюю прохладу, съездить на победу и поймать кайф от холодной воды, чтобы аж дух сводило.

хочется спуститься по крутой лестнице на фиоленте, притащив с собой огромный спелый арбуз.

хочется договориться с друзьями на концерт в доме офицеров флота.
сходить в хрещатик, попить кофе, поесть в кафешках возле кинотеатра россия.
съездить в форос и голубую бухту или батилиман, послушать концерт на площади нахимова в честь русского или украинского флота, смотреть салют в толпе, где все говорят на родном языке, смотреть на огни кораблей в темноте ночи.
a запах моря, чёрного моря...

хочется сходить на центральный рынок и увидеть знакомые лица торгующих, пройтись по большой морской, по гоголя.

хочется порадоваться новеньким иномаркам и их ярким цветам, чисто выбеленным домикам с красивыми оградками и посаженным цветам, желанию жить на европейском уровне, но на родине, и солнцу, солнцу, 200 солнечных дней в году, и друзьям, которые не любят жаловаться на жизнь и полны оптимизма.

пойду я завтра в солярий...

Н.Е. Сб Апр 16, 2005 4:14 am[b][/b]

Knowsley Safari Park, Ливерпуль

Аватар пользователя arte

[quote="mari"]Remix: :oops: [/quote]
:oops:

Аватар пользователя arte

[b]ОН И ОНА[/b]

Дрянь!
Боже ж ты мой, какая мерзость!
Она живет у меня на боевом посту. Только я зазеваюсь - а она уже поползла на брюхе к помойному ведру. Ползет, а сама смотрит мне в глаза, скотина! Я как-то задремал и вдруг - как током - поднимаю голову, а она смотрит. Меня всего передернуло. Мерзость. И никак ее не прихлопнуть. Я и так, и этак - никак. В ловушку не идет. В петлю тоже. Будто знает все. И еще: чувствую, кто-то рядом есть, обернулся - уже юркнула. Только хвост мелькнул. Как же ее укокошить?

[color=indigo]Я называю его - мой Большеног. Он такой непомерно огромный и ужасно бестолковый. Увидит меня - затопает ногами, закричит. Он очень нервничает, когда меня видит. Но я и так стараюсь его не беспокоить. Часами высиживаю в укромном уголке, только бы его не спугнуть. А то устроит такой тарарам. Я даже в наше хранилище пробираюсь ползком. Полегоньку. И все же, мне кажется, я хорошо его изучила. Когда он засыпает в кресле, я спускаюсь по тесемкам его папок вниз. Они удивительно невкусные - эти папки с тесемками, и годятся только на то, чтоб я по ним спускалась. Мне очень хочется до него дотронуться. Хочется его обнюхать, потому что при таком тесном существовании эти детали необычайно важны. Мы совершенно одни, если не считать того, что временами он куда-то исчезает и его место занимают другие. Но тогда я не выхожу. Хватит с меня и одного Большенога. Это очень утомительно кого-либо так изучать. Надо когда-то отдыхать![/color]

Мне кажется, она меня нюхала! Да-да-да! Что-то такое было. Дуновение. Шерстинка по лицу. Паутинка Если это так, я с ума сойду.

[color=indigo]Его запах осязаем. Он ощутим на значительном расстоянии, и по нему можно даже судить о его настроении: резкий, мускусный аромат говорит о волнении; невыразительный, с горчинкой в самой середине вдоха - о успокоении, слабый, сладковатый - о сне. И все-таки я понюхала его с близкого расстояния. Не то чтобы в этом была жгучая необходимость, но, знаете, может, вблизи все выглядит совсем по-иному. Разочарования не последовало. Запах не самый приятный, но выдержать можно. Я могу часами смотреть на его лицо. В нем надо поймать выражение потерянности, когда взор ко всему безразличен, когда все опостылело. Это значит, что он скоро уснет и тогда можно будет проскользнуть. Иногда меня так и подмывает его испугать, но я себя сдерживаю. Зачем все это. Крошек теперь и так много, и все эти походы к ведру давно уже чистое наслаждение.[/color]

Мне показалось, что где-то пахнет. Говорят, они метят мочой те места, где ходят. Не хватало только, чтоб у меня здесь все провоняло этой тварью. Я даже нюхал ее тропу, но, по-моему, ничего...

[color=indigo]Я застала его за странным занятием. Он опустился на четвереньки и шумно втягивал носом воздух. Мне всегда казалось, что большеноги лишены обоняния и я была приятно удивлена тем, что это не так. Хотя, наверное, большая часть самых восхитительных запахов ему наверняка недоступна.[/color]

Она ко мне прикасалась! А я весь съежился и стал маленьким, а она большой. Улыбнулась и говорит "Не бойся меня". Это был сон. Я спал. Ужас. Проснулся в испарине. Нужно наладить мышеловку. А то всякий раз пружина спущена, приманки нет.

[color=indigo]Он ставит на тропе эту недоразвитую дощечку с железкой. В ней ощущается напряжение, и я его чувствую. Когда я была совсем маленькой, Узкорыл научил меня ею пользоваться. Нужно ухватиться зубами за самый краешек и хорошенько встряхнуть. Произойдет удар, напряжение спадет, и можно будет забрать свой приз.[/color]

Говорят, они переносят массу болезней. Как подумаю об этом, так и чешусь.

[color=indigo]Наш Большеног совершенный чистюля. Он ухаживает за своей шкурой, постоянно поскребывается На тропе я опять обнаружила металлическую окантовочку. Она прикручена к стойке. Неприятная штука. Ее нужно миновать осторожно Иначе можно попасться. Затянет на шее или на поясе.[/color]

Не идет в петлю, представляете? Жутко умная дрянь. Если на ее пути появится что-то непривычное, может три дня туда носа не казать. Но я же с ума сойду. Мне ее надо прихлопнуть Может, по -пробовать отравленную еду или натолочь стекла?..

[color=indigo]Я все больше и больше к нему привыкаю. Я уже знаю, как он ходит, сидит, дремлет, держит спину. Из-за своих непомерных размеров они, конечно, опасные, но ужасно привлекательные гиганты., и если природа создала их, значит это было зачем-то надо. Может быть, даже за тем, чтоб кормить и содержать наше племя. Он все время издает странные звуки. Нет, конечно же, те звуки, что свойственны им издревле, меня не так удивляют, как те, что он производит ломая что-то. Он все время что-то ломает. Это так неприятно.[/color]

Весь день дробил стекло. Нашел бутылку и... интересно, будет есть или нет?

[color=indigo]Он предложил мне странную еду. В ней ощущалось то, что нераздробленным вставляется в окна. Опасаюсь за его ум.[/color]

Не жрет, скотина, не жрет!..

[color=indigo]По-видимому все обошлось и это было лишь временное помутнение рассудка Все, что растолок, он выбросил. Теперь сидит и думает. Меланхолия столь непривычная гостья для этих мест, что наблюдение за ней, случайной, редкостное развлечение[/color].

Понял, как я ее убью!.. Ее нужно приручить. А лучше прикормить, чтоб подпустила к себе поближе. Подпускает - я беру молоток и...

[color=indigo]Сегодня праздник. Большеног сделал навстречу значительный шаг. Он понял, наконец, что мы - соседи и зависим друг от друга. Он предложил мне еду. Не те остатки, которые я, выполняя некую высшую волю, за ним все время подбираю, но что-то новое, им самим изготовленное. С восхитительным запахом. Но я не могу так сразу при нем есть. Еда - в ней так много интимных движений. И потом, все это так непривычно. Не лучше ли подождать два дня?..[/color]
...

۩ [i] продолжение [url=http://forum.vbios.com/printthread.php?Board=kitch&main=117315&type=post]здесь[/url][/i]

Заключительная сцена из "Я вижу: человек сидит на стуле, и стул кусает его за ногу"

— Алло?
— При-ивет! — пропел шелковый голос.
— Да кто это?!
— Это твоя телефонная трубка, Джо, милый. Я уже звонила. Думала, ты запомнишь голос.
— Оставь меня в покое! — почти простонал Джо.
— Как же я могу, Джо? — спросила трубка. — Я люблю тебя! Ох, Джо, Джо, я так старалась тебе угодить. Но ты такой мрачный, детка, я прямо не знаю. Я была такой сосенкой, а ты даже не глянул на меня! Я стала газетой, а ты даже не удосужился прочесть, что я тебе написала, неблагодарный ты!
— Ты моя болезнь, — пробормотал Джо заплетающимся языком. — Сгинь!
— Я? Болезнь? — переспросила трубка с обидой в шелковом голосе. — О, Джо, лапочка, как ты можешь так обо мне говорить? Как ты можешь изображать равнодушие, после всего, что было между нами?
— Не знаю, о чем ты, — проговорил Парети.
— Ты прекрасно знаешь! Ты каждый день приходил ко мне, Джо, в теплое море. Я была тогда молодая и глупая, ничего не понимала. Я пыталась спрятаться от тебя. Но ты вытаскивал меня из воды, ты влек меня к себе; ты был так терпелив и нежен, и мало-помалу я выросла. Иногда я даже пыталась влезть по рукоятке сачка, чтобы поцеловать твои пальцы...
— Хватит! — Парети казалось, что рассудок отказывает ему, это безумие, все плывет и меняется, мир и «Лавка духов» завертелись каруселью. — Ты все не так поняла!
— Ну как же! — возмутилась трубка. — Ты называл меня ласковыми словами, я была твоим гребаным говном! Признаюсь, я пробовала и с другими мужчинами, прежде чем мы встретились, Джо. Но ведь и у тебя были женщины, так что давай не будем ворошить прошлое. Но даже с теми пятерыми я никак не могла стать тем, чем мечтала. Ты ведь понимаешь, как мне это было больно, да, Джо? Передо мной лежала вся жизнь, а я не знала, что с ней делать. Облик — это карьера, знаешь, и я так путалась, пока не встретила тебя... Извини, что я так болтаю, дорогой, но мы в первый раз смогли поговорить спокойно.

— Я не люблю тебя, будь ты проклята! — взвизгнул Парети. — Ты просто серое гнусное говно! Ненавижу тебя! Ты, зараза... что б тебе не влюбиться во что-нибудь вроде себя?
— Нет ничего похожего на меня, кроме меня, — всхлипнула трубка. — И я ведь люблю тебя!
— А я тебя в гробу видал!
— Ты садист!
— А ты воняешь, ты уродка, я не люблю тебя и никогда не любил!
— Не говори так, Джо, — предупредила трубка.
— А я говорю! Я тебя никогда не любил, я только пользовался тобой! Не нужна мне твоя любовь, тошнит меня от нее, поняла?!
Он ждал ответа, но трубка хранила зловещее, мрачное молчание. Потом послышались гудки. Трубка повесилась.

Парети вернулся в отель. Он сидит в своем шикарном номере, хитроумно созданном для механических подобий любви. Любить Парети, без сомнения, возможно; но сам он лишен любви. Это ясно стулу, и кровати, и легкомысленной лампе под потолком. Даже не слишком наблюдательный шкаф замечает, что Парети никого не любит.

Это не просто печально; это раздражает. И это не просто раздражает; это бесит. Любить — значит позволять, не любить — непозволительно. Неужели это правда? Джо Парети не любит лишенную любви возлюбленную.

Джо Парети — мужчина. Шестой мужчина, отвергнувший любовь своей любящей любовницы. Мужчина не любит: можно ли спорить с этим выводом? Так можно ли ожидать, что обманутая страсть не вынесет свой приговор?

Парети глядит вверх и видит на стене напротив зеркало в золоченой оправе. Он вспоминает, что зеркало привело Алису в Зазеркалье, а Орфея — к погибели; что Кокто называл зеркала вратами в ад.
Он спрашивает себя; что есть зеркало? И отвечает: зеркало — это глаз, который ждет, чтобы им посмотрели.

Он глядит в зеркало и видит, что из зеркала выглядывает Парети.
У Джо Парети — пять новых глаз. Два на стенах спальни, один — в спальне на потолке, один в ванной, один — в гостиной. Он смотрит новыми глазами и видит новые вещи.

Там, на кровати, сидит лишенная любви тварь. Из полумрака выступает настольная лампа, в ярости выгнув шею. Видна еще дверь шкафа, оцепеневшая и немая от ярости.

Любовь — всегда риск; но ненависть — опасность смертельная.

Джо Парети выглядывает из зеркал и говорит себе: я вижу — человек сидит на стуле, и стул кусает его за ногу.

www.geocities.com/pashamos/chair.htm

Шекли "Я вижу..." www.geocities.com/pashamos/chair.htm

Тема Сенди из рассказа У. Гибсона Отель "Новая Роза: http://lib.ru/GIBSON/hotelru.txt

Семь ночей в этом гробу, Сенди, семь взятых взаймы у времени ночей. Отель "Новая роза". Как я хочу тебя сейчас. Было несколько случаев, когда я ударил тебя. Проигрывая это в памяти, медленно -- жестоко и сладко, -- я едва ли не ощущаю это. Иногда я вынимаю из сумки твой маленький автоматический пистолет, провожу большим пальцем по гладкому дешевому гробу. Китайский, 22-й калибр, дуло не шире расширившихся зрачков твоих исчезнувших глаз. Фокс теперь мертв, Сенди. Он сказал, чтобы я забыл о тебе.
.

Я вижу, как Фокс ухмыляется, тараторит. Он встряхивает головой, отметая мои экскурсы в промышленный шпионаж. Грань, говорит он, всегда ищи Грань. Он произносит это слово с нажимом, так и слышится заглавная буква в начале. Думаю, я пошел за ним, потому что он сказал, что охотится за Гранью. И где-то там, на пути к Грани, я и нашел тебя, Сенди.
.

Отель с громким названием "Новая роза" -- это всего лишь нагромождение гробов на обшарпанной окраине международного аэропорта Нарита. Пластиковые капсулы в метр высотой и три длиной, похожие на выпавшие зубы Годзиллы, подвешены над бетонным основанием у дороги в аэропорт. В потолок каждой капсулы вмонтирован телевизор. Я целые дни проводил за японскими викторинами и старыми фильмами. Временами я держал в руке твой пистолет.

Впервые я увидел тебя в дверном проеме обшарпанного бара в Йокогаме. Евразийка, полугайдзин. Длинные ноги и сногсшибательный струящийся наряд, китайская копия с оригинала какого-то известного японского кутюрье. Темные европейские глаза, азиатские скулы. Я помню, как потом, в номере, ты вытряхнула сумочку на постель, выискивая что-то среди косметики. Мятый сверток новых иен, ветхая записная книжка, перетянутая резинкой, банковский чип "Мицубиси", японский паспорт с тисненой золотой хризантемой на обложке и китайский 22-го калибра.
.

Ты рассказала мне недлинную историю своей жизни. Твой отец был служащим в Токио, но теперь он опозорен, лишен состояния и выброшен на улицу "Хосакой", самой могущественной среди дзайбацу. Той ночью твоя мать была голландкой, и ты разворачивала передо мной, пока я слушал, бесконечные летние дни амстердамских каникул, где голуби покрывают площадь Дамм мягким коричневым ковром.
.

Я никогда не спрашивал, что сделал твой отец, чтобы заслужить такой позор. Наблюдал за тобой, когда ты одевалась, смотрел, как ты встряхиваешь темными прямыми волосами, как они прорезают воздух. Теперь "Хосака" охотится за мной. Гробы «Новой розы» подвешены на изношенных лесах -- стальные трубы под яркой эмалью. Когда я карабкаюсь по лестнице, снежинки облупившейся краски, кружась, летят вниз, осыпаются с каждым моим шагом по шаткому настилу. Левая рука отсчитывает люки гробов. Надписи на нескольких языках предупреждают о штрафах за потерю ключа.
.

Фокс моментально сообразил, как тебя использовать, но у него не хватило прозорливости понять, что и у тебя могут быть амбиции. Но ведь он не лежал с тобой рядом на пляже Камакуры, вслушиваясь в твои ночные кошмары, никогда не слышал полностью придуманного детства, неуловимого и изменчивого под равнодушными звездами. Детский рот открывается, чтобы поведать новую версию недавнего прошлого. И всякий раз ты клялась, что этот вариант -- истинная и окончательная правда. Мне было все равно, я обнимал твои бедра, а под локтем остывал колючий песок.
.

Однажды ты оставила меня, убежала на пляж, сказав, что потеряла ключ. Я обнаружил его в двери, спустился к морю -- и нашел тебя по колено в прибое. Гибкая спина напряжена, глаза устремлены куда-то вдаль. Ты не могла говорить. Тебя била дрожь. Трясло во имя иных будущих и лучших прошлых. Сендии, ты оставила меня там. Как оставила мне все свои вещи. Этот пистолет. Твоя косметика: тени и румяна, запечатанные в пластик.
.

Ты, наверное, долго искала, металась в безысходности твоих ночей в Синьдзюку. Ночей, которые ты тщательно удалила из разрозненной колоды своего прошлого. Сегодня ночью в "Новой розе" я вытягиваю карту из колоды твоих прошлых. Выбираю исходную версию, знаменитый "текст отеля в Йокогаме", продекламированный в ту первую ночь в постели. Выбираю опозоренного отца, служащего "Хосаки". "Хосака"... Подумать только, какое великолепие! И мать-голландку, и лето в Амстердаме... мягкое покрывало голубей на площади Дамм.
.

Весь сегодняшний день я слежу за маленьким вертолетом, вычерчивающим концентрические круги над моей крохотной страной, землей моего изгнания -- отелем "Новая роза". Наблюдаю в отверстие люка за тем, как его терпеливая тень пересекает заляпанный жирной грязью бетон. Близко, совсем близко.
.

Ты оставила свою сумочку на темной столешнице старого бюро. Пока ты спала, я перебирал твои вещи и откладывал в сторону все шедшее вразрез с прикрытием, которое я купил тебе в Берлине. Я забрал китайский пистолет 22-го калибра, твой мини-компьютер и банковский чип. Вынул из портмоне новый голландский паспорт, чип швейцарского банка на то же имя, засунул в твою сумку.
.

Так я и стоял, следил за твоим дыханием, смотрел, как поднимается я опадает твоя грудь. Видел полуоткрытые губы и -- в припухлости нижней -- легкий намек на синяк. Когда я наконец лег, ты, проснувшись, перекатилась поближе ко мне. В твоем дыхании -- электрическая ночь Новой Азии, будущее, которое поднимается в тебе прозрачным ликером, смывая все, кроме наступившего мгновения. В этом заключалась тайна твоего колдовства -- в том, что ты жила вне истории, вся в настоящем. И знала, как увести меня туда. Тогда ты взяла меня с собой в настоящее в последний раз.
.

Твой дешевый пистолетик в отеле "Новая роза". Хром уже пошел трещинами. Механизм топорный, грубая китайская штамповка в дешевом металле. На обеих сторонах рукояти свернулся красный пластмассовый дракон. Скорее детская игрушка, чем оружие.
.

"Хосака" не заморозила наш кредит, он просто испарился, как по мановению волшебной палочки. Мифическое золото. Только что мы были миллионерами в самой твердой в мире валюте -- и вот мы нищие. Я разбудил Факса. Сенди, сказал он. Она продала. Агенты "Мааса" перевербовали ее в Вене. Господи, помилуй.
.

Пойдем со мной, Сенди. Слышишь, как бормочет неон вдоль трассы в международный аэропорт Нарита? Несколько запоздалых мотыльков безостановочно кружат над прожекторами "Новой розы".
.

Знаешь, что самое смешное, Сенди? Иногда мне кажется, что тебя просто не было. Фокс как-то сказал, что ты -- эктоплазма, призрак, вызванный кризисами экономики. Призрак нового века, сгущающийся на тысячах постелей в мирах "Хайяттов", в мирах "Хилтонов"
.

Я просто не в силах ненавидеть тебя, девочка. А вертолет "Хосаки" вернулся. Огни погашены: он охотится в инфракрасных лучах, нащупывая теплую плоть. Приглушенный вой -- это он разворачивается в нескольких сотнях метров, поворачивает к нам, к "Новой розе". Молниеносная тень на фоне свечения Нариты.
.

Все в порядке, девочка. Только, пожалуйста, приди. Возьми меня за руку.
.

У.Гибсон "Зимний рынок" на очереди

.
Небольшая загадка - угадай автора
.
.
O poortith cauld, and restless love,
Ye wrack my peace between ye;
Yet poortith a' I could forgive,
An 'twere na for my Jeanie.
.
O why should Fate sic pleasure have,
Life's dearest bands untwining?
Or why sae sweet a flower as love
Depend on Fortune's shining?
.
The warld's wealth, when I think on,
It's pride and a' the lave o't;
O fie on silly coward man,
That he should be the slave o't!
.
Her e'en, sae bonie blue, betray
How she repays my passion;
But prudence is her o'erword aye,
She talks o' rank and fashion.
.

O wha can prudence think upon,
And sic a lassie by him?
O wha can prudence think upon,
And sae in love as I am?
.

How blest the simple cotter's fate!
He woos his artless dearie;
The silly bogles, wealth and state,
Can never make him eerie,
.
.
Подсказка - попробуйте спеть :-)

__________
The Ultimate answer to Life, the Universe and Everything

Аватар пользователя Виолетта

Да, все вянет ежечасно:
Люди, травы, земли, воды.
Но любовь... Над ней не властна
Диалектика природы.

Для любви ведь нет предела.
Лишь влюбленность быстротечна.
А любовь - иное дело!
А любовь, она - навечно!

Скептик! Зря вы бровь скривили.
Тут ухмылкой не возьмете!
Жаль мне вас: вы не любили.
Вот полюбите - поймете.

Э.Асадов

Аватар пользователя Виолетта

Там лампочка качалась во дворе
И вырывала конуру из мрака.
В той индивидуальной конуре
Жила-была дворовая собака.
Два жениха ходили в гости к ней.
Один нес кость украденную где-то.
Другой был и богаче и щедрей,
Он приносил ей рыбные котлеты.
А третий не годился в женихи.
Он был поэт и скромен как поэты.
Он приходил, пролаивал стихи.
И ничего не требовал при этом.
Ушами хлопал, лапою махал,
Пел о любви, о чести и отваге.
Он был поэт и вовсе не нахал,
Чем и смутил он сердце той дворняги.
Однажды, появившись во дворе,
Два пса тащили кости и котлеты.
И вдруг узрели оба в конуре
Лохматый профиль нашего поэта.

Два пса любили преданно одну
И только в этом были виноваты.
Два пса тоскливо выли на луну
Как будто пели «Лунную сонату».

Владимир Войнович.

У нас в городе появились рекламные плакаты: "Країні не вистачає нобелевських лауреатів! Кохаймося :)"

...НУ ВЫ,РЕБЯТА,БЛИН,ДАЕТЕ...
Выключи компъютер,пройдись,выпей пинту Гиннеса в ирландском пабе.
А то вообще растворишся в виртуальной реальности.
.нафиг.

Бывают случаи и похлеще
.

__________
The Ultimate answer to Life, the Universe and Everything

Не отрекаются любя.
Ведь жизнь кончается не завтра.
Я перестану ждать тебя, а ты придешь совсем внезапно.
А ты придешь, когда темно,
когда в стекло ударит вьюга,
когда припомнишь, как давно не согревали мы друг друга.
И так захочешь теплоты, не полюбившейся когда-то,
что переждать не сможешь ты трех человек у автомата.
И будет, как назло, ползти трамвай, метро, не знаю что там.
И вьюга заметет пути на дальних подступах к воротам...
А в доме будет грусть и тишь,
хрип счетчика и шорох книжки,
когда ты в двери постучишь, взбежав наверх без передышки.
За это можно все отдать,
и до того я в это верю,
что трудно мне тебя не ждать,
весь день не отходя от двери.Вероника Тушнова.

Krasivyy stih, ia perechital ego neskol'ko raz. V nem mnogo smysla, i chto-to chto beret za dushu. spasibo.

* * *
Всегда так было
и всегда так будет:
ты забываешь обо мне порой,
твой скучный взгляд
порой мне сердце студит...
Но у тебя ведь нет такой второй!
Несвойственна любви красноречивость,
боюсь я слов красивых как огня.
Я от тебя молчанью научилась,
и ты к терпенью
приучил меня.
Нет, не к тому, что родственно бессилью,
что вызвано покорностью судьбе,
нет, не к тому, что сломанные крылья
даруют в утешение тебе.
Ты научил меня терпенью поля,
когда земля суха и горяча,
терпенью трав, томящихся в неволе
до первого весеннего луча,
ты научил меня терпенью птицы,
готовящейся в дальний перелет,
терпенью всех, кто знает,
что случится,
И молча неминуемого ждет.

Аватар пользователя Виолетта

* * *
...Я могу тебя очень ждать
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать
Год и два и всю жизнь, наверно!
Пусть листочки календаря
Облетят, как листва у сада,
Только знать бы, что всё не зря,
Что тебе это вправду надо!
Я могу за тобой идти
По чащобам и перевалам,
По пескам, без дорог почти,
По горам, по любому пути,
Где и чёрт не бывал ни разу!
Всё пройду, никого не коря,
Одолею любые тревоги,
Только знать бы, что всё не зря,
Что потом не предашь в дороге.
Я могу за тебя отдать
Всё, что есть у меня и будет.
Я могу за тебя принять
Горечь злейших на свете судеб.
Буду счастьем считать, даря
Целый мир тебе ежечасно.
Только знать бы, что всё не зря,
Что люблю тебя не напрасно!

Эдуард Асадов.

* * *
Осчастливь меня однажды,
позови с собою в рай,
исцели меня от жажды,
подышать немного дай!
Он ведь не за облаками,
не за тридевять земель,-
там снежок висит клоками,
спит апрельская метель.
Там синеет ельник мелкий,
на стволах ржавеет мох,
перепархивает белка,
будто розовый дымок.
Отливая блеском ртутным,
стынет талая вода...
Ты однажды
ранним утром
позови меня туда!
Я тебе не помешаю
и как тень твоя пройду...
Жизнь такая небольшая,
а весна - одна в году.
Там поют лесные птицы,
там душа поет в груди...
Сто грехов тебе простится,
если скажешь:
- Приходи!

 Ia hochu skazat' chto liubov' nikogda ne byvaet zria, v etom mojesh ne somnevat'sia. I esli ochen' jdat', to obiazatel'no dojdeshsia. Prochitay iz Biblii 1-e Korinfianam glava 13.

Аватар пользователя Виолетта

Пробило десять. В доме тишина.
Она сидит и напряженно ждет.
Ей не до книг сейчас и не до сна,
Вдруг позвонит любимый, вдруг придет?!

Пусть вечер люстру звездную включил,
Не так уж поздно, день еще не прожит.
Не может быть, чтоб он не позвонил!
Чтобы не вспомнил - быть того не может!

"Конечно же, он рвался, и не раз,
Но масса дел: то это, то другое...
Зато он здесь и сердцем и душою".
К чему она хитрит перед собою
И для чего так лжет себе сейчас?

Ведь жизнь ее уже немало дней
Течет отнюдь не речкой Серебрянкой:
Ее любимый постоянно с ней -
Как хан Гирей с безвольной полонянкой.

Случалось, он под рюмку умилялся
Ее душой: "Так преданна всегда!"
Но что в душе той - радость иль беда?
Об этом он не ведал никогда,
Да и узнать ни разу не пытался.

Хвастлив иль груб он, трезв или хмелен,
В ответ - ни возражения, ни вздоха.
Прав только он и только он умен,
Она же лишь "чудачка" и "дуреха".

И ей ли уж не знать о том, что он
Ни в чем и никогда с ней не считался,
Сто раз ее бросал и возвращался,
Сто раз ей лгал и был всегда прощен.

В часы невзгод твердили ей друзья:
- Да с ним пора давным-давно расстаться.
Будь гордою. Довольно унижаться!
Сама пойми: ведь дальше так нельзя!

Она кивала, плакала порой.
И вдруг смотрела жалобно на всех:
- Но я люблю... Ужасно... Как на грех!..
И он уж все же не такой плохой!

Тут было бесполезно препираться,
И шла она в свой добровольный плен,
Чтоб вновь служить, чтоб снова унижаться
И ничего не требовать взамен.

Пробило полночь. В доме тишина...
Она сидит и неотступно ждет.
Ей не до книг сейчас и не до сна:
Вдруг позвонит? А вдруг еще придет?

Любовь приносит радость на порог.
С ней легче верить, и мечтать, и жить.
Но уж не дай, как говорится, бог
Вот так любить!

Э.Асадов

Не делай людям добра,не увидишь зла!

СЛОВО О ЛЮБВИ

Любить — это прежде всего отдавать.
Любить — значит чувства свои, как реку,
С весенней щедростью расплескать
На радость близкому человеку.

Любить — это только глаза открыть
И сразу подумать еще с зарею:
Ну чем бы порадовать, одарить
Того, кого любишь ты всей душою?!

Любить — значит страстно вести бои
За верность и словом, и каждым взглядом,
Чтоб были сердца до конца свои
И в горе и в радости вечно рядом.

А ждет ли любовь? Ну конечно, ждет!
И нежности ждет и тепла, но только
Подсчетов бухгалтерских не ведет:
Отдано столько-то, взято столько.

Любовь не копилка в зашкафной мгле.
Песне не свойственно замыкаться.
Любить — это с радостью откликаться
На все хорошее на земле!

Любить — это видеть любой предмет,
Чувствуя рядом родную душу:
Вот книга — читал он ее или нет?
Груша... А как ему эта груша?

Пустяк? Отчего? Почему пустяк?!
Порой ведь и каплею жизнь спасают.
Любовь — это счастья вишневый стяг,
А в счастье пустячного не бывает!

Любовь — не сплошной фейерверк страстей.
Любовь — это верные в жизни руки,
Она не страшится ни черных дней,
Ни обольщений и ни разлуки.

Любить — значит истину защищать,
Даже восстав против всей вселенной.
Любить — это в горе уметь прощать
Все, кроме подлости и измены.

Любить — значит сколько угодно раз
С гордостью выдержать все лишенья,
Но никогда, даже в смертный час,
Не соглашаться на униженья!

Любовь — не веселый бездумный бант
И не упреки, что бьют под ребра.
Любить — это значит иметь талант,
Может быть, самый большой и добрый.

И к черту жалкие рассужденья,
Все чувства уйдут, как в песок вода.
Временны только лишь увлеченья.
Любовь же, как солнце, живет всегда!

И мне наплевать на циничный смех
Того, кому звездных высот не мерить.
Ведь эти стихи мои лишь для тех,
Кто сердцем способен любить и верить!

Эдуард Асадов

Here is where I feel weak and feeling the need to talk
.

.
А вот ответ на загадку
.
O poortith cauld, and restless love,
Ye wrack my peace between ye;
Yet poortith a' I could forgive,
An 'twere na for my Jeanie.
.
Любовь и бедность навсегда
Меня поймали в сети.
По мне и бедность не беда
Не будь любви на свете
...
Роберт Бернс, если кто забыл

.
__________
The Ultimate answer to Life, the Universe and Everything

Здесь часто идут дожди. Зимой бывают дни, когда вообще света не видно: в небе лишь размытая серая муть. Но изредка занавес отдергивается, и минуты на три открывается вид на залитую солнцем и как бы висящую в воздухе вершину горы — будто эмблема перед началом фильма, снятого на студии самого Господа. Вот как раз в такой день и позвонили агенты Лайзы из глубин своей зеркальной пирамиды на бульваре Беверли. Сообщили, что она уже в сети, что ее больше нет и что "Короли грез" идут на "тройную платину". Я редактировал почти весь материал в "Королях", готовил эмоциокарту и все это микшировал, так что и мне там кое-что причиталось.
.
"Нет, — сказал я. — Нет". Затем: "Да". Еще раз: "Да". И повесил трубку. Взял пиджак и, шагая через три ступеньки, направился прямиком в ближайший бар. Восьмичасовое помутнение закончилось на бетонном карнизе в двух метрах над темной, как полночь, водой Фале-Крик... Я бросил взгляд вниз, на свои ноги, и увидел, что носки туфель выступают за бетонный карниз, а между ними все та же темная вода. Не знаю, сколько на самом деле прошло времени — наверно, много, — прежде чем я сделал тот первый шаг назад.
.
Наверно, я стоял так долго, потому что ее уже нет, и это я позволил ей уйти. Потому что теперь она бессмертна, и помог ей тоже я. Потому что знал: она обязательно позвонит. Утром.
.
Отец мой был инженером звукозаписи. Еще тогда, до цифровых дел. Ему приносили аудиозаписи, и он нарезал звуки на дорожках, накатанных на лаковом диске. Помню, он мне как-то рассказывал, за несколько месяцев до смерти, что определенные частоты — кажется, он называл их "транзиенты" — могут запросто сжечь головку, ту, что нарезает звуковые дорожки. Они тогда черт-те сколько стоили, и чтобы избежать пережогов, использовалась такая штука, которая у них называлась "акселерометр". Вот об этом я и думал, стоя над водой: сожгли-таки.
.
Причем она сама этого хотела. Тут уж никакой акселерометр не спасет.
.
Спустя какое-то время очнулся, взял такси и отправился на Гранвилл-Айленд, к Рубину.
.
Я рассказал ему о Лайзе. Он позволил мне выговориться, затем кивнул:
— Знаю. Какой-то урод из Си-би-си звонил мне уже восемь раз. Она тебе пока не звонила?
— Нет.
— Позвонит.
— Рубин, ее уже нет. И тело кремировали.
— Знаю, — сказал он. — Но она все равно позвонит.
Я встретил Лайзу на одной из вечеринок у Рубина. В первый раз я увидел ее в "кухонной зоне". Первый раз: она стоит у открытого, "пивного", холодильника, а оттуда на нее падает свет. Я сразу заметил скулы, волевую складку рта, но также заметил черный блеск полиуглерода у запястья и блестящее пятно на руке, где экзоскелет натер кожу. Я тогда был слишком пьян, чтобы все это понять, но все же сообразил: что-то здесь не то. И я поступил точь-в-точь так, как люди обычно поступают с Лайзой: переключился "на другое кино". Вместо пива направился к винным бутылкам, что стояли на стойке у печи, и даже не оглянулся.
.
Но она сама меня нашла. Глядя, как она приближается, я уже понял, что у нее экзоскелет, но от смущения не сообразил, что можно спрятаться, отойти или просто смыться. Лайза карикатурно-грациозно двигалась — вернее, ее двигало — прямо ко мне. Она остановилась напротив; тонкий, словно нарисованный карандашом, полиуглеродный протез застыл, удерживая тело в равновесии. Я посмотрел ей в глаза — впечатление было такое, будто я слышу, как работают ее синапсы: невыносимо высокий визг крохотных механизмов, открывающих под действием магика доступ в каждую микросхему ее мозга.
.
— Пригласи меня домой, — сказала она, и каждое слово — как удар хлыстом. В голосе и боль, и нежность, и удивительная жесткость.
.
Только в это мгновение я вдруг понял, что меня никто еще не ненавидел так глубоко и отчаянно, как сейчас эта изможденная болезнью девчонка — за то, как я посмотрел на нее и отвернулся, там, у "пивного" холодильника Рубина. И тогда я сделал то самое, что все мы иногда делаем непонятно почему, хотя какая-то часть души точно знает, что иначе нельзя. Я пригласил ее домой. По дороге от студии Рубина до дома Лайза не проронила ни слова. Я уже достаточно протрезвел и, отпирая дверь, чувствовал себя ужасно неуютно.
.
Первое, что она увидела в квартире, был портативный эмоциомикшер, который я притащил домой из "Автопилота" предыдущим вечером. Экзоскелет немедля перенес ее через залитый светом пыльный пол ближе. Теперь, когда не мешал шум вечеринки, я слышал мягкие щелчки суставов. Лайза чуть наклонилась, разглядывая эмоциомикшер, и теперь мне стали видны выделяющиеся под черной кожаной курткой ребра экзоскелета. Наверно, одна из этих болезней, подумал я тогда. Без экзоскелета с микроэлектронным интерфейсом прямо в мозг она просто не могла двигаться. Эти хрупкие на вид полиуглеродные прутики двигали ее руками и ногами, а пальцами управляли более тонкие гальванические накладки.
— Это ведь эмоциомикшер... — произнесла она каким-то новым, словно издалека, голосом. — Зачем он тебе?
— Я на нем редактирую, — ответил я, закрывая входную дверь.
— Ну да! — Она рассмеялась. — И где же?
— На Острове. Есть такая студия, называется "Автопилот".
Лайза посмотрела на меня через плечо, затем, уперев руку в бедро, повернулась — или ее повернуло? Серые поблекшие глаза вдруг кольнули меня целой гаммой переживаний — и ненависть, и действие магика, и какая-то пародия на желание.
— Хочешь меня, редактор?
Я снова почувствовал удар хлыста, но нет, теперь-то меня так просто не возьмешь... Я уставился на нее xолодным взглядом, и слова вырвались у меня будто плевок:
— А ты что-нибудь почувствуешь?
Бум! Может, она моргнула, но на лице ничего не отразилось.
— Нет. Но иногда я люблю смотреть.
.
Два дня спустя после ее смерти в Лос-Анджелесе. Рубин стоит у окна и смотрит, как падает снег в воду Фале-Крик.
— Так ты с ней ни разу не переспал?
— Нет, — говорю я, и это правда, отчего мне вдруг становится смешно. — Но мы врубились напрямую. В ту самую первую ночь.
— С ума сошел, — говорит Рубин, хотя в голосе чувствуется одобрение. — Ты мог себя угробить. Сердце могло остановиться или дыхание... — Он отворачивается к окну. — Лайза еще не звонила?
.
Мы врубились. Напрямую. Раньше я никогда этого не делал. Но я знаю, почему сделал это тогда, с Лайзой. Может, вам этого не понять, но ведь вы никогда и не знали ее или узнали только через "Королей грез", а это не одно и то же. Вы никогда не чувствовали ее жуткий в своей целеустремленности голод, голод в паре с иссушающим желанием. Я боялся тогда признаться себе, что напуган, и, к тому же я был пьян.
— Поехали, — сказал я и щелкнул тумблером. Слова... Слова бессильны. Ну разве что едва-едва способны... Если бы я знал, как передать, что из нее вырвалось, что она со мной сделала...
В "Королях грез" есть один фрагмент... Вы мчитесь на мотоцикле в полночь по шоссе, где за отвесным краем, далеко внизу, море; никаких огней вокруг, но вам свет и не нужен; мотоцикл несется так быстро, что вы будто висите вместе с ним в конусе тишины, потому что звук за вами не поспевает, теряется — все теряется позади. В "Королях" это лишь миг, но такие мгновения просто не забываются, даже в ряду тысяч других, и вы возвращаетесь к ним постоянно, навсегда включив их в свой словарь ощущений. Потрясающий фрагмент! Свобода и смерть, прямо здесь, рядом, вечный бег по лезвию бритвы...
И этот стремительный напор, увиденный мной изнутри, — и она сама, и ее цель. Мне хватило, наверно, четырех секунд. Разумеется, она победила. Я снял электроды и уставился невидящими от слез глазами на плакаты в рамах на стене. На нее я смотреть не мог. Слышал только, как она отсоединила оптический вывод, как скрипнул экзоскелет, поднимая Лайзу с дивана, как он защелкал, унося ее на кухню за стаканом воды. Я заплакал.
.
Повсюду вокруг рынка горят в железных бочках костры из мусора. Все еще идет снег, и подростки жмутся поближе к огню, как артритные вороны, переминаются с ноги на ногу, запахиваясь от резкого ветра в свои темные пальто. Рубин шлепает рядом в заляпанных краской кедах, втянув голову за воротник огромной, явно не по росту армейской куртки.
— Знаешь, почему тебе сейчас трудно? — спрашивает он, когда мы заходим под мост, двигаясь к Четвертой улице. — Ты из тех, кто всегда читает инструкции. Все, что люди придумывают, любая техника служит определенной цели. Техника должна делать что-то такое, что люди уже понимают. Но если это новая техника, она открывает новые горизонты, о которых раньше никто не догадывался. И ты заводишься, когда кто-нибудь использует технику для того, о чем ты сам не додумался. Вот как с Лайзой. Она взяла и переписала себя в память машины.
— Ты не мог этого предвидеть, Кейси. — Рубин смотрит на меня в упор через захватанные стекла. — Потому что у тебя слабовато с латеральным мышлением. Что, по-твоему, ей было нужно? Секс? Большой успех? Мировое турне? Она все это оставила позади. И оттого стала такой сильной. Все — позади. Вот почему "Короли грез" такой крутой хит, почему их все покупают, почему верят. Им это понятно. Все те мальчишки на Рынке, что греют зады у костров и не знают даже, где сегодня будут ночевать, они ей верят. За последние восемь лет это самый крутой эмоциодиск. Лайзу покупают, потому что Лайза такая же, как они, только глубже. Ни мечты, ни надежды. На них, на этих мальчишках, нет клеток, Кейси, но сами-то они все больше и больше просекают, что топчутся на месте, как в камере, и ничего им не светит. Лайза им это пропела, рассказала так, как они сами не смогут, нарисовала им картину. А деньги потратила, чтобы вырваться, вот и все.
.
Мы возвращаемся назад к Рынку. Рубин звучно переваривает обед. В мокром асфальте отражаются красные тормозные огни машин, а город за Рынком кажется чистенькой скульптурой, высеченной из света, — ложь, в которой сломленные и потерянные зарываются в гоми, растущем, словно слой гумуса у подножий стеклянных башен .
— Мне завтра нужно во Франкфурт, собирать скульптуру. Хочешь со мной? Я могу оформить тебя как техническую службу.
Странно слышать от Рубина такое предложение, но я знаю, что он за меня беспокоится, думает, я слишком завожусь из-за Лайзы, и это единственное, что пришло ему в голову, — вытащить меня куда-нибудь из города.
.
В тот вечер я видел Лайзу в последний раз, хотя и не собирался с ней встречаться. Я хотел гулять и веселиться. Со мной этого уже давно не было. Нарезаться как следует мне в тот вечер так и не удалось. Я, однако, не останавливался, побывал уже в шести или семи заведениях, и в конце концов меня занесло в какой-то клуб в западной части города. Я огляделся и ухмыльнулся. Если специально ищешь какую-нибудь унылую дыру, то лучше места не найти. Да, сказал я себе, усаживаясь на угловой стул у стойки бара, то, что надо: и грустно, и гнусно. Настолько гнусно, что я, может быть, сумею остановить свое падение в эту бездонную дерьмовую ночь. Вот сейчас приму еще на дорожку, повосторгаюсь этой пещерой и — домой. Тут я увидел Лайзу.
.
Она меня пока не заметила. Лайза устроилась в дальнем конце бара, а перед ней стояли два глубоких пустых фужера. Когда она посмотрела на парня рядом с ней, я заметил у нее в глазах блеск магика и догадался, что напитки были безалкогольные: при таких дозах наркотика мешать его с алкоголем — верная смерть. Зато парень уже поплыл, с его лица не сходила тупая пьяная улыбка, и он едва не падал со стула, хотя все время что-то говорил, говорил, пытаясь сфокусировать взгляд на ее лице. Лайза сидела в своем новом черном блузоне, застегнутом до подбородка, и казалось, что ее череп просвечивает сквозь бледную кожу, как тысячеватгная лампа. Увидев ее в этом баре, я вдруг многое понял. Понял, что она действительно умирает — или от магика, или от своей болезни, или от всего вместе. Что она давно это знает. Что парень рядом с ней слишком пьян, чтобы заметить экзоскелет, но дорогой блузон и то, как Лайза сорит деньгами, он тем не менее заметил. И что происходит именно то, на что это больше всего похоже.
.
Увиденное как-то не укладывалось в голове. Что-то во мне противилось моим же выводам.
А Лайза улыбалась — или, во всяком случае, изображала нечто в ее представлении похожее на улыбку — и своевременно кивала, когда парень заплетающимся языком изрекал очередную глупость. Невольно вспоминалась ее фраза о том, что она любит смотреть.
Теперь я понимаю, что, не встреть я ее в этом баре, с этим парнем, мне было бы гораздо легче принять то, что случилось позже. Возможно, я бы даже порадовался за нее или как-то поверил в то, во что она превратилась — создала по своему образу и подобию, — в программу, которая притворяется Лайзой, причем настолько хорошо, что сама в это верит. Я бы поверил, как верит Рубин, что она все оставила позади, — Пресвятая Жанна электронного века, жаждущая лишь слияния со своим компьютерным божеством в Голливуде. Что в час прощания с этой жизнью она ни о чем не пожалеет. Что отбрасывает беспомощное настрадавшееся тело с криком облегчения. Что теперь она наконец свободна от полиуглеродных пут и постылой плоти. Может быть, так оно и есть. Я не сомневаюсь, что именно так она это и представляла раньше.
.
Но я видел ее в баре, видел, как она держит за руку этого пьяного парня, хотя сама даже не ощущает прикосновения. И я понял тогда, сразу и на всю жизнь, что мотивы человеческого поведения никогда не бывают ясными и однозначными. Даже у Лайзы, с ее безумным, разъедающим душу стремлением наверх, к славе и кибернетическому бессмертию, были слабости. Человеческие слабости. Я все понимал и сам себя за это ненавидел. В тот вечер она решила попрощаться с собой. Найти кого-нибудь настолько пьяного, чтобы он сделал это за нее. Потому что Лайза действительно любила смотреть.
.
— Тебе все-таки стоит махнуть во Франкфурт, — не унимается он.
— Зачем, Рубин?
— Затем, что рано или поздно она тебе позвонит. А ты, мне кажется, сейчас к этому не готов. Ты еще не очухался, а программа будет говорить ее голосом, думать как она, и ты совсем свихнешься. Поехали-ка во Франкфурт, отойдешь немного. Ей там тебя не отыскать.
— И ты считаешь, мне все-таки стоит махнуть во Франкфурт?
— Считаю. Тебе надо отдохнуть. Ты это сам поймешь. Если не сразу, то очень скоро.
— В смысле?
— Например, когда начнешь редактировать ее следующую запись. А этого, видимо, ждать недолго, потому что ей понадобятся деньги, и уже скоро. Она занимает в памяти машины, которая принадлежит какой-то корпорации, чертовски много места, и даже ее доли в "Королях" не хватит, чтобы полностью расплатиться за все эти дела. Ты ведь теперь ее редактор, Кейси. Кто же, кроме тебя?
Я сижу и смотрю, как он пристраивает очки обратно на нос, сижу, не шевелясь.
— Кто, как не ты, старик, а?
Одно из его творений издает негромкий отчетливый щелчок, и до меня вдруг доходит, что он прав.
.
У. Гибсон. Зимний рынок. Полный текст http://lib.ru/GIBSON/winmarket.txt_with-big-pictures.html .


__________
The Ultimate answer to Life, the Universe and Everything

"The September Song"

1938


Words by Maxwell Anderson
Music by Kurt Weill

From the musical play, "Knickerbocker Holiday"

Male
When I was a young man courting the girls,
I played me a waiting game.
If a maid refused me with tossing curls,
I let the old earth take a couple of whirls,
While I plied her with tears in lieu of pearls.
And as time came around, she came my way,
As time came around, she came...

Female
When you meet with the young men early in spring,
They court you in song and rhyme.
They woo you with words and a clover ring,
But if you examine the goods they bring,
They have little to offer but the songs they sing.
And a plentiful waste of time of day,
A plentiful waste of time...

Chorus:
Oh, it's a long, long while from May to December..
But the days grow short, when you reach September.
When the autumn weather turns the leaves to flame,
One hasn't got time for the waiting game.
Oh, the days dwindle down to a precious few,
September, November..
And these few precious days I'll spend with you
These precious days I'll spend with you..
.

Las Estrellas
.
Al partir para la guerra
dos besos al aire echí.
.
El uno es para la mamá
y el otro es para ti,
niña de mi corazón,
y el otro para ti.
.
Las estrellas de los cielos,
una y una se hacen dos.
.
Non tienen tanta firmeza
sigún tenemos los dos,
niña de mi corazón,
sigún tenemos los dos.
.
El que tañe la guitarra,
rayo del cielo calló.
.
él ya tiene cara dalia,
niño de mi corazón,
él ya tiene cara dalia,
niño de mi corazón.
.
Las estrellas de los cielos
non se vienen a contar.
.
Debajo de un casquet verde
de sirma las vo labrar,
niño de mi corazón,
de sirma las vo labrar.
.
Yo me enamorí de noche,
el lunar me engañó.
.
Si otra ves me enamoro,
de día con grande sol;
si otra ves me enamoro,
de día con huerte sol.
.
Yo me enamorí de un aire,
del aire de una mujer,
de una mujer muy hermoza,
niña de mi corazón.
.
Díceme, niña, el tu nombre,
que te quero conecer.
Si tu non tienes amante,
yo te quero defender.

Аватар пользователя sunntown

Love one another, but make not a bond of love.
Let it rather be a moving sea between the shores of your souls.
Fill each other's cup, but drink not from one cup.
Give one another of your bread, but eat not from the same loaf.
Sing and dance together and be joyous, but let each one of you be alone.
Even as the strings of a lute are alone though they quiver with the same music.
Give your hearts, but not into each other's keeping.
For only the hand of life can contain your hearts.
And stand together, yet not too near together.
For the pillars of the temple stand apart.
And the oak tree and the cypress grow not in each other's shadow.


Khalil Gibran (1883-1931)

The Prophet

Аватар пользователя sunntown

How happy is the blameless vestal's lot!
The world forgetting, by the world forgot.
Eternal sunshine of the spotless mind!
Each pray'r accepted, and each wish resign'd;

 

..but i don't want my memories being erased i don't want my memories being erased i don't want my memories being erased i.. really.. really.. don't.

Аватар пользователя sunntown

ну вот, готов и перевод. если у кого-то есть замечания или поправки, милости прошу. 

 ▫ ▫ ▫
любите друг друга, но пусть ваша любовь не станет обузой.
пусть лучше она будет волнующимся морем меж берегами ваших душ.
наполните ею чаши друг друга, но не пейте из одной только чаши.
делите ваш хлеб поровну, но не откусывайте от одного ломтя.
пойте, танцуйте, будьте веселы, но позволяйте друг другу быть наедине.
так струны лютни не соприкасаясь сливаются в звуке одной мелодии.
раскройте ваши сердца, но не вверяйте на хранение друг другу.
потому как только рука жизни способна их сберечь.
будьте рядом, однако же не сближайтесь чрезмерно.
лишь на столбах стоящих порознь может удержаться храм.
а дуб и кипарис не смогут вырасти в тени один другого.
▫ ▫ ▫

Калил Гибран (1883-1931)
Пророк

 


Немного готики, а?
.
Ривейра поднял голову, но глаз не открывал.
.
- Я когда-то жил в этой вот комнате, - сказал он, - и не помню случая, чтобы в то время я ночевал в каком-либо другом месте.
.
Стены комнаты были оклеены пожелтевшими от времени светлыми обоями. Мебель состояла из двух предметов: одним был простой деревянный стул, другим - железная кровать, выкрашенная белой эмалью. Краска на трубках кровати лупилась и местами осыпалась, обнажив черное железо. На кровати лежал голый ветхий матрас в коричневую полоску. Над кроватью на перекрученном черном проводе висела электрическая лампочка без абажура. Ривейра открыл глаза.
.
- В этой комнате я всегда был один.
.
Он присел на стул, лицом к кровати. Камни в гвоздике в петлице его смокинга горели пронзительным голубым огнем.
.
- Я не помню, когда начал мечтать о ней впервые, - продолжил он, - но точно помню, что вначале это была всего лишь тень, мираж.
.
На кровати что-то появилось.
.
- Я не мог обнять ее, и потому ласкал мысленно. Но я хотел держать ее в своих объятиях, стискивать ее в своих объятиях, и более того...
.
- И тогда я решил, что если смогу вообразить хотя бы маленькую часть ее тела, если я буду иметь возможность видеть эту часть во всех подробностях...
.
На матрасе, ладонью вверх, теперь лежала женская рука с бледными белыми пальцами.
.
Ривейра наклонился вперед и начал нежно гладить руку. Пальцы руки шевельнулись. Ривейра поднял руку с матраса, поднес ее к своему рту и начал лизать кончики пальцев. Ногти на руке были покрыты ярко- красным лаком.
.
Рука не была отрезана или оторвана от тела; там, где она заканчивалась, кожа плавно скруглялась, целая и невредимая. Ривейра держал руку у губ и водил языком по ладони. Пальцы руки нежно ласкали его лицо. На матрасе появилась вторая рука. Ривейра потянулся к ней, и пальцы первой руки сомкнулись на его запястье - браслет из костей и плоти.
.
Действие развивалось по законам своей внутренней сюрреалистической логики. Следом за руками появились ноги. Очень красивые.
.
Ривейра уже был в постели, полностью обнаженный. Его одежда исчезла. Черный цветок лежал в ногах кровати, сияя изнутри голубым пламенем. Начал появляться белый, безголовый, идеально совершенный, сверкающий каплями пота торс, и Ривейра ласками оформил в бытие все тело.
.
Ривейра и безглавый торс сплелись на постели, мелькали покрытые красным лаком скрюченные пальцы. Матрас теперь был прикрыт накрахмаленной хрусткой желтоватой простыней с вышивкой и кружевами. Вокруг Ривейры и извивающихся, суетливых, щиплющих и поглаживающих его тело рук мельтешили пылинки.
.
Внезапно руки и ноги женщины напряглись, и Ривейра содрогнулся. Появилась голова, и образ мечты был завершен. Лицо Молли - гладкие серебряные вставки закрывали глазные впадины. Ривейра и псевдо-Молли принялись совокупляться с обновленной энергией. Наконец рука с красным маникюром медленно поднялась над спиной партнера и исторгла из себя пять лезвий. С томной, сонной неторопливостью эта рука раскроила своими лезвиями голую спину Ривейры.
.
Вы догадываетесь о финале, о конце спектакля. Ясно прослеживалась извращенная логика происходящего, вывернутая симметрия: Ривейра вызывает к жизни девушку своей мечты, а она разделывает его тело на части. Теми самыми руками. Воображаемая кровь заливает старые простыни с вышивкой и кружевами.
.
Neuromancer by W. Gibson
.
__________________________________________
C уважением, Цилиндра Срулевна Гробокопатель

Аватар пользователя user_name

Хвала Богатым

И засим, упредив заране,
Что меж мной и тобою - мили!
Что себя причисляю к рвани,
Что честно мое место в мире:

Под колесами всех излишеств:
Стол уродов, калек, горбатых...
И засим с колокольной крыши
Объявляю: люблю богатых!

За их корень, гнилой и шаткий,
С колыбели растящий рану,
За растерянную повадку
Из кармана и вновь к карману.

За тишайшую просьбу уст их,
Исполняемую, как окрик.
И за то, что их в рай не впустят,
И за то, что в глаза не смотрят.

За их тайны - всегда с нарочным!
За их страсти - всегда с рассыльным!
За навязанные им ночи,
(И целуют и пьют насильно!)

И за то, что в учетах, в скуках,
В позолотах, в зевотах, в ватах,
Вот меня, наглеца, не купят -
Подтверждаю: люблю богатых!

А еще, несмотря на бритость,
Сытость, питость (моргну - и трачу!)
За какую-то - вдруг - побитость,
За какой-то их взгляд собачий,

Сомневающийся...
                               - Не стержень
Ли к нулям? Не шалят ли гири?
И за то, что меж всех отверженств
Нет - такого сиротства в мире!

Есть такая дурная басня:
Как верблюды в иглу пролезли.
...За их взгляд, изумленный насмерть,
Извиняющийся в болезни.

Как в банкротстве... "Ссудил бы... Рад бы -
Да..."
         За тихое, с уст зажатых:
"По каратам считал, я - брат был..."
Присягаю: люблю богатых!

30 сентября 1922

Цветаева

 

dont stop the dance

Аватар пользователя sunntown

родимое пятнышко Цветаевой. в виде искривлённого крестика. на левом плече, над самой лопаткой. а кожа-то.. белая, белая. сама бледна как дневной сон..
почитайте ещё, Мариниваннушка. любезно просим, буйные склонив головы.

Аватар пользователя user_name

Застава, а вы женщиной никогда не были? В какой-нибудь из жизней или во сне? 

заранее склоняю голову под затрещину. 

dont stop the dance

Аватар пользователя sunntown

трудно сказать. знаю одно: родиться женщиной, быть красивой, умной, одарённой - об этом можно только мечтать)))

 

зы. если тебе не терпится навсегда испортить между нами отношения, задай ещё один подобный вопрос.

Страницы